ГЛАВА 50.
УЛЁТНАЯ МЕЧТА.
- Лапочка! – где-то рядом блеет толстяк, и мы замираем.
Ситуация наипикантнейшая!
Мы с Машей в душе и занимаемся, сами догадайтесь чем, под струями воды.
- Лапуля! – настойчиво вопит из-за двери толстоморденький и уже начинает колотить в неё, - открывай!
Я выразительно смотрю в глаза невесте колобка, так некстати оказавшейся в моих объятиях, и киваю головой.
- Гм! – шепчет она, чтобы прочистить горло. (От радости в зобу дыханье спёрло, так по-моему, говорят, или нет?)
- Я в ванной! – бодро кудахчет курочка.
- Так пусти меня к себе! – кукарекает пухлый петушок.
- Не могу!…– Маша морщит лобик под моим пристальным взглядом, - я на биде!
- А-а, - раздаётся сопение за дверью, - я хочу посмотреть!
- Ни за что! – визжит Маша, - только после свадьбы!
Обожаю кошечек, которые держат своих котов на коротком поводке! Если только этот кот не я.
- Тогда я пойду на пляж, - разочарованно мычит толстяк.
- Иди, милый, я скоро! – мяукает Мария, а сама трётся об меня.
Вот фурия, а!
Некоторое время мы слушаем удаляющийся топот его копыт, а потом продолжаем то, для чего, собственно, тут и оказались.
Пикантность ситуации придаёт бешеный ритм нашим упражнениям, и вот, Мария уже вопит в экстазе. К её воплю я присоединяю своё скромное «ох!» и она, шепнув мне:
- Пора на пляж! – взгромождается на биде.
Весёленькое дельце, не правда ли?! Толстому, значит, смотреть не положено, а мне – пожалуйста! Да, дамочки используют разные трюки, чтобы затащить нас под венец. Один из них – приготовление блюда, именуемого «мой жених - лох и рогоносец»!
А что же я?
Я слышу возмущённые голоса скучающих (и неудовлетворённых) домохозяек. Они вопят на все лады:
- Как ты посмел соблазнить невесту друга?!
Да, факт соития налицо (или на лице), но соблазнение, как таковое, отсутствовало (с моей стороны). Наоборот, эта бойкая особа, пережив день огурца, изменилась абсолютно! Будто открыла для себя жизнь.
Мы на море всего три дня, а она уже совратила меня. И это при том, что колобок всё это время тенью шлялся за ней! Два дня она мне строила глазки, а на третий (то бишь сейчас), пока её ненаглядный пожирал свой любимый десерт из двадцати бутербродов, затащила в душ.
Ну, так и кто кого соблазнил, спрашивается?
Некто мудрый как-то сказал:
- Верных жён не бывает!
Не буду отрицать этого утверждения, хотя кто-то может и попытается. Что ж, тогда:
- Слава тебе, наивный рогоносец! Будь счастлив в своём неведении! Ты даже не подозреваешь, что где-то рядом с тобой нахожусь я, или мне подобный!
Но что-то я отвлёкся, не находите?
Вернёмся туда, откуда мы удалились в бредовые рассуждения.
А именно – на биде!
Мария поднимается, шагает в душ, споласкивается, воспользовавшись моими руками, чтобы потереть себя везде, выскакивает, дарит мне поцелуй длиною в век, и натягивает на себя купальник.
Когда она открывает дверь, я сижу в душе за шторкой.
Она выключает свет надо мной, и вдруг я слышу её:
- Ай!
Рыцарь во мне рвётся наружу, чтобы защитить партнёршу, но самец, который, как всегда располагается ниже, не даёт мне вскочить.
И, слава Богу!
- Ты напугал меня, Дима! – я слышу укоризненный Машин голос.
- А ты напугала меня, когда закричала в душе! Я думал, что ты упала!
Я холодею. Сейчас этот ревнивец хренов раскроет меня! И её заодно!
- Ну что ты, дурашка! – мурлыкает кошечка, и я слышу звук поцелуя.
Это она правильно применила своё оружие! Сейчас колобок превратится в соплю и будет полный порядок.
Когда она отрывается от него, я слышу новый вопрос:
- Но что всё-таки случилось?
Вот, чёрт! Неугомонный зануда!
- Это моя женская тайна, - мурлычет Маша.
Поглупее нельзя было придумать, блин!
- Что? – вопрошает Кругляш, и я слышу раздражение в его голосе.
Ну, всё, трындец! Сейчас он придёт за мной!
- Ну, понимаешь, Дима, я же женщина! – мурлычет Маша, - и когда я сидела на биде, струя воды мне попала…, сам знаешь куда. Мне стало так хорошо, что я не сдержалась. Я продолжила и…
Она замолкает, и я понимаю причину этого! У толстяка сейчас, наверняка, слюна (вместе с челюстью) отвисла до пола!
- О, как бы я хотел видеть это! – вдохновенно мычит он.
- После свадьбы! – отрезает Маша, и я слышу её удаляющиеся шаги, сопровождаемые топотом бегемота.
Кажись, опасность миновала, но я не тороплюсь констатировать это. Хватаю свои плавки, прислушиваюсь, затем выглядываю из ванной и осматриваю номер. В окошке я вижу, как Маша с толстяком продвигаются к пляжу. Какая очаровательная пара – голубка и слон!
И всё-таки я не лезу в душ в их номере. Как есть (голышом) выскакиваю за дверь и у моего номера натыкаюсь на горничную. Полногрудая молодка ахает. Я её быстро целую взасос и заскакиваю к себе. Перед тем, как закрыть дверь, шепчу:
- После обеда у меня!
Думаете, не придёт? Ха! Это к вам не придёт!
Заскочив в душ, я натягиваю трусы для плавания и отправляюсь по стопам Марии и тёзки.
А пока я шлёпаю к пляжу, расскажу, чем закончилась предыдущая глава.
Бандитский передатчик обнаружился на багажнике моего мустанга. И как я его не заметил раньше? Поставили мне его покойные олухи перед тем, как я от них окончательно оторвался.
Следователи ежедневно выражали желание побеседовать со мной (с моими друзьями тоже). Но так как ничего серьёзного мне приписать не смогли, через две недели отпустили под подписку о невыезде, которую я тут же и нарушил.
Вовочка получил заслуженные сто штук. Чему был очень рад. Конечно, ведь теперь можно долго ходить на тренинги по успеху – аж сто раз!
Синяк на груди у Маши, к нашему отправлению на море, исчез совершенно, в чём вы сейчас и убедились, пребывая с нами в душе.
Вроде, в целом всё. Лёха всё в том же ОМОНе, а мы на отдыхе. Толстяк свободен от долгов, а я совращаю всех курочек, попадающихся на моём пути.
В общем, все счастливы!
Кроме меня.
Это я понимаю, когда подваливаю на пляж.
На четырёх лежаках валяются три мои девчонки. Все топлесс. Я ложусь на свободное местечко между Машей и Викой.
Маша тут же захватывает мою руку в плен и улыбается.
- Ну что, завладела мной? – шепчу я ей.
- И я готова повторить сеанс! – жарко шепчет она.
Всё ясно. Не будь рядом Вики с Ликой, поблизости толстяка и ещё пары сотен обнажённых личностей разного калибра, она бы оседлала меня прямо здесь!
Сажусь на лежаке и смотрю на море. Толстяк у берега барахтается в надувном круге. Презабавное зрелище, знаете ли.
Он напоминает осьминога с огромными щупальцами. Вокруг ребятишки. Все плещутся и все счастливы. Мне становится жалко нашего наивного бегемота.
Чёрт возьми, как я мог так бессовестно наставить рога этому безобидному созданию?!
Голова моя пухнет, и я встаю.
- Эй, Кругляш! – ору я, - здесь сиськи-шоу!
У Бамбины словно реактивный двигатель срабатывает! Через пять секунд он уже здесь, и пялится на то, зачем и прибежал, причём у всех троих. Прикидывает, взвешивает глазами и пускает слюни.
Я смеюсь, Вика с Ликой тоже, а Маша, сердито на него зыркнув, натягивает лифчик.
- Дима! – укоризненно выговаривает она ему тоном мамочки.
Вот это да! Я бы уже убежал от подобного обращения (но со мной-то она по-другому!), а он терпит, виновато опускает голову, хотя всё равно не перестаёт косить на викины буфера.
- А я думаю так, - толкаю свою мысль я, - если солнышку смотреть можно на женскую красоту, то и мужчинам сам Бог велел!
Девчонки улыбаются, толстяк воспревает духом, а я иду к морю. Только не сразу иду, а вдоль берега, к пункту проката аквабайков.
Нужно немного остыть, как и всякому участнику соревнований между их раундами. Ведь мне предстоит очередной забег после обеда! С горничной. А вечером наверняка Вика и Лика захотят устроить реслинг в кровати со мной! А завтра…
Нет, об этом лучше не думать!
Тяжела жизнь бабника!
Это, знаете ли, как наркомания, всё больше надо!
Нет, надо сделать передышку!
Именно так я думаю, когда мчусь на аквабайке по волнам.
Красота!
Брызги в харю, а я шпарю!
Пять минут такой езды, и я вполне счастлив.
Прыжок с волны на волну, поворот, опять прыжок, опять поворот…
Я уже достаточно далеко удалился.
Впереди вижу яхту.
До неё сплаваю и назад, к моим бабам.
До яхты уже остаётся метров пятнадцать, когда передо мной откуда ни возьмись выныривает моторная лодка.
Пытаюсь отвернуть, но куда там!
Трах, бум, ба-бах!
Я уже в полёте!
Подо мной мелькает кусок моря, и я приземляюсь, аккурат, в бассейн, расположенный на палубе этой посудины.
Вы уже поняли, что это не утлое судёнышко?
Она огромна, как лайнер!
Одновременно с моим прибытием случается архимедов закон, который выплёскивает энную массу воды во все стороны, и я, вынырнув, слышу женский визг.
Протираю гляделки и вижу шезлонг у края бассейна, на котором вопит обворожительная красотка, лет этак тридцати.
Вода стекает по её обнажённой груди (у меня мир полон обнажённых женщин, а у вас?), а к бассейну со всех сторон стремятся матросы.
Их сильные клешни выковыривают меня из бассейна и ставят пред её светлы очи (и загорелые груди).
Я использую улыбку номер шестьдесят девять, чтобы представиться и, вот, она уже смеётся грудным смехом (грудь, соответственно, амортизирует).
Она называет своё имя, которое мне ничего не говорит (разумеется, ведь я, в свободное время, как вы уже знаете, не чтением «Форбса» занимаюсь!). Моя улыбка становится на тысячу люкс ослепительней.
- Вы, случайно, не миллионерша не замужем? – вопрошаю я.
- Нет, - смех её не прекращается, - я миллиардерша не замужем! Вернее, в разводе.
Эт, я, кажись, удачно зашёл, как вам кажется?
Деньги к деньгам!
- Раз уж вы тут оказались, молодой человек, - говорит обладательница сногсшибательных бюста и капиталов, - как вы намерены меня развлекать?
О, сразу чувствуется тон хозяйки жизни! Возможно, мне на пользу будет подобный опыт.
- О, для этого существует множество разнообразных способов!… - ласково улыбаюсь я.
* * *
Непоседа толстяк валялся-валялся на лежаке, да не удержался.
- Девчонки, идём купаться! – блеет он.
- Да, и правда, - говорит Вика, переворачиваясь с живота на спину, - так и сгореть можно.
- Охладимся! – кричит Лика, вскакивая.
Маша молча встаёт, ей не очень-то нравится, что её жених общается с подругами тёзки. Она даже немного ревнует, хотя и понимает, что он вряд ли их заинтересует как сексуальный объект.
Сказано – сделано! Через минуту весёлая компания уже плещется недалеко от берега.
От детишек прилетает мячик и толстяк, собираясь бросить им его обратно, промахивается. Мячик прилетает Маше по голове. Та смеётся и бросает мячиком в жениха. На этот раз снаряд прилетает в Вику, затем в Лику и, только после этого оказывается вновь у Бамбины.
Тот ищет взглядом Машу и вдруг замирает, покачиваясь на волнах.
- Смотрите! – вопит Кругляш.
Все оборачиваются.
Огромная белоснежная яхта стоит у самой линии буйков.
- Dream! Мечта! – громко читает Маша её название.
- Ух, ты! – кричит Лика.
- Выше смотрите! – Вика оказывается рядом с толстяком.
С палубы им машет Дмитрий (то есть я, собственной персоной).
- До свидания! – доносится до них его голос.
Яхта тут же начинает маневр, разворачиваясь в сторону открытого моря.
- Он уехал! – скулит толстяк.
- Он уехал! – всхлипывает Маша.
- Улёт! – вопит Лика.
- Он вернётся! – кричит Вика, - всегда возвращается!
- И что вы в нём нашли? – скулит колобок Вике, которая барахтается рядом.
- В его отсутствие, бегемотик, мы можем кое-что найти и в тебе! – мурлычет Вика.
- Да, симпатяшка, - Лика тоже оказывается рядом.
- Да?! – толстяк едва не захлёбывается от счастья.
Сей инцидент проходит незамеченным для Маши, которая печалится о потере Настоящего партнёра, которого едва нашла…
КОНЕЦ.
четверг, 8 сентября 2011 г.
ДЕНЬ ОГУРЦА. хулиганская комедия. глава 49
ГЛАВА 49.
РЫЦАРСКИЙ РОМАН.
Самое бы время написать, что мол, я там был, мёд-пиво пил (это я про хэппи-энд), но не тут-то было!
Граждане омоновцы, вдоволь насмотревшись на машин синяк и то, что вокруг него (один даже обозвал этот фонарь третьим буфером), возымели желание взять всех присутствующих здесь живых под стражу. (Что касается остальных, то врач, следом за мной, констатировал невозможность их допроса.)
Подвалила ещё пара «уазиков» и в кабинете нарисовалась следственная бригада.
Одним словом, началась волокита, обычная в таких случаях.
И парочка нехороших мыслей засела в моём котелке.
В том, что толстяк, равно как и девчонки, не проболтаются о деньгах, которые мы прихватизировали, я не сомневался.
Однако тут возник другой вопрос. В ментовку мне не хотелось со страшной силой. И совсем не потому, что я испугался. Я вспомнил обещание Кругляша о том, что он обещал мне посодействовать в налаживании отношений с Натальей, в случае, если он после пяти пополудни ещё будет присутствовать на этом шарике.
А так как он, в отличие от его кредиторов, и иже с ними, обнаруживал здесь своё радостное и громогласное нахождение, то я счёл за необходимость напомнить ему об обещании.
- Ик! – подпрыгивает он от неожиданности и, столь же неожиданно для меня, скалится.
- Ну! – подталкиваю я его, - рожай уже!
Толстый чешет пузо в задумчивости, затем репу, смачно рыгает и, наконец, выдаёт вердикт:
- Это возможно! Только есть одна проблемка.
- Проблемы потом! – обрываю его я, - давай колись, что у тебя там за план!
Бегемот выдаёт ослепительную улыбку (мне вспоминается моя футболка с колобком), делает таинственный вид, и шепчет мне на ухо.
Я внимательно впитываю ушами его слова, и слюни, которыми они сопровождаются, и, выпучив глаза, выражаю недоумение:
- Думаешь, это сработает?!
- А то! – восхищённо шепчет бугай, - тысячу лет уже работает!
- Ну-ну, - только и бубню я.
Теперь моя очередь чесать репу.
- Теперь проблема, - продолжает он.
- А? – вопрошаю я.
- Нас отпустят, чтобы мы могли воплотить сей план в реальность? – интересуется он.
- Ах, да! – я гляжу на наших сторожевых псов и пытаюсь привлечь внимание Лёхи, который вместе с экспертами бродит вокруг тел.
Через какое-то время мне это удаётся и мой сослуживец подваливает ко мне.
Клянусь, сейчас мне придётся быть весьма убедительным, чтобы добиться нашей отлучки.
Минут пять пререканий между нами расставляют все точки над «ё», и Лёха отваливает, чтобы решить этот вопрос со своими боссами.
Он возвращается мрачнее тучи.
- Ну, как! – спрашиваю я.
- Хреново! – мычит он, - если ты свалишь от меня, то я свалю со службы!
- Значит, мы едем! – подпрыгиваю я.
- Ага, - наконец улыбается он, - но знай, если с твоей стороны будут поползновения к побегу, сам лично всажу тебе очередь в задницу! Помнишь, как я стреляю?
Я помню, поэтому и ёжусь. Но бежать-то мне не надо! Поэтому, мой оптимизм не иссякает.
Через минуту мы с толстяком осёдлываем моего мустанга и отправляемся в путь.
«Уазик» с Лёхой и его напарником пристраивается следом.
Я газую и тут же слышу лёхин голос, который через матюгальник оповещает о моём поведении всю улицу.
- Помедленнее! – рычит Лёха.
Что ж, приходится соглашаться, ведь мы под подозрением! Смотрю в единственное уцелевшее зеркало и вижу: Лёха включил мигалку. Спасибо, что пока без сирены!
- Это ты правильно придумал, - бурчит мне в ухо Бегемот, намекая на замедление нашей скорости, - ещё одного падения на задницу я не переживу!
Да, кроме всего прочего нужно думать, как не добить того, чьим спасением я сегодня весь день занимался!
- О’кей! – кричу я ему и мы плетёмся по улицам, некоторые из которых (те, что повыше) уже полностью очистились от воды.
Тут у меня в голове всплывает одно странное несоответствие.
Как вы думаете, каким образом амбалы, во главе с Носатым нашли меня? Не знаете? Пожалуй, в этом вопросе мои знания равны вашим, поэтому я и присоединяюсь к общему мнению.
Странно всё это, не находите?
Ведь я от них оторвался ещё на той стороне реки!
Или нет?
Но ведь слежки больше не было, если только они не умудрились вставить мне куда-нибудь передатчик! Тем более, что в том месте, про которое вы тут же подумали, я не чувствую никаких передатчиков!
Гм! Но идея передатчика весьма любопытна, не так ли? Какой экшн может обойтись без подобных штучек, а? Никакой, то-то и оно!
Об этом-то я вам и толкую!
Во время остановки пороюсь в мотоцикле, может и повезёт.
И она, эта остановка, вскорости нарисовывается.
- Здесь! – вопит Кругляш мне в ухо, отчего я подпрыгиваю, и, соответственно, ору:
- Где?
- Слева!
Поворачиваю чайник влево и вижу вывеску.
- Русская рыбалка! – читаю я громко, - ну и?
- Левее смотри! – верещит бугай, и мой взгляд продвигается дальше.
Левее магазина, на газоне, располагается мини озерцо, в котором плавает парочка надутых резиновых лодок. На них болтаются обрывки верёвки.
Видать, лодчонки были выставлены на улицу в качестве приманки для потенциального покупателя. Но это было до ливня. Штормовой волной их, похоже, смыло, порвав верёвки, и теперь они находятся в свободном плавании.
Это, конечно, любопытно, но удивительно другое. Как они смогли проплавать несколько часов около магазина, и никто на них не уплыл?!
Чудеса, да и только!
Ведь каждый знает главный девиз нашего обывателя «бери, что плохо лежит, а что лежит хорошо – бери тем более!»
Я торможу у озерца и спрыгиваю с мотоцикла.
У меня ощущение, что удача, наконец, вернулась ко мне и теперь больше не уйдёт.
Смело шагаю в озеро, совершенно не думая о глубине.
Зря не подумал!
Первый шаг – по щиколотку, а второй – по шею!
Чёрт, понятно, почему их не угнали! Тут яма!
В отчаянном прыжке хватаюсь за верёвку, привязанную к лодке и, уже с ней, плыву обратно.
- С лёгким паром! – ржёт толстый с берега.
А я пытаюсь сосчитать: сколько же я сегодня раз плавал?!
* * *
Мы плывём по самой глубокой улице (чуть не написал: реке) города, по той самой, на которой мы сегодня сорвали большой куш. Именно на этой улице и живёт моя зазноба, чьи стервозные оскорбления так милы моему сердцу.
Плывём на лодке.
Пришлось заскочить домой и переодеться. Я в бабочке, к которой, разумеется, прилагается смокинг (да-да, есть и такая деталь в моём гардеробе!). Толстяк, который тоже был на хаузе, прикинут также.
Лёха, когда увидел нас, сказал, смеясь, что мы – вылитые близнецы из одноимённого фильма со Шварцем.
- Только, - добавил он, - ты помельче, а он покрупнее своих копий.
Ну да, конечно, рост-то у меня поменьше чуть, чем у Терминатора, что с того? Всё равно девчонки больше меня любят (чего, впрочем, не скажешь о той, к которой мы направляемся на подручном плавсредстве!).
В общем, мы плывём. В качестве вёсел используем совки для мусора, и чувствуем себя полными идиотами (по крайней мере, я!).
На магнитофоне, что стоит тут же, на дне лодки, играет музыка (оперная) и народ вылезает из окон, чтобы взглянуть на сие диво природы. Держу пари, они думают, что я – Ной, а толстяк – последний экземпляр дрессированного бегемота, спасённый мной во время потопа.
«Уазик» с Лёхой и его напарником неспешно двигается по тротуару параллельно нам, и я, взглянув на него, каждый раз скриплю зубами. Лёха, гад, так и не выключил мигалку, чем привлекает к нашему цирку ещё больше внимания!
Я гляжу на дом, мимо которого мы плывём, и когда мы оказываемся под искомым окном, делаю толстяку знак, после чего он прекращает грести.
Колобок радостно на меня пялится, что тот гондольеро (угадайте, от какого это слова), который поймал богатенького иностранца.
Эх, не нравится мне эта его затея с пением серенад, ох как не нравится!
Напрягаю зрение и вижу в «уазике» Лёху. Тот откровенно потешается надо мной! Вредитель!
Вдыхаю побольше воздуха и ору во всю глотку:
- Милая!
Из окон дома появляется ещё сотня женских голов (в дополнение к тем, что уже пялились на нас). Все смотрят с любопытством, и я вижу во многих из их взглядов пожелание, чтобы это я к ним приплыл.
Размечтались!
Однако что-то зазноба не торопится явиться пред мои светлы очи.
- Ненаглядная! – вещаю я басом Хворостовского.
Женская армия, взирающая на меня, сейчас, похоже, уже катапультируется в мою лодку, а её всё нет!
- Всегда хотел попробовать рыцарский способ общения с женщинами! – восторженно бубнит Колобок, и я измеряю его недобрым взглядом.
- Любимая! – пою я, и Кобзон с Синатрой отдыхают.
Всё, чувствую, сейчас дамочки начнут сыпаться из окон, только успевай ловить!
- Наталья! – вдруг взрывается матюгальник Лёхи.
Как настоящий друг он протянул мне руку помощи!
И на тебе!
На мои призывы, значит, она не реагирует, а на голос постороннего мужика – тут как тут!
Моя зазноба нарисовывается на балконе. Одета милашка несколько не подобающе: в бигуди и домашний халат! За каким, мне скажите, хреном, я напяливал на себя смокинг!
Быстрым взглядом она окидывает происходящее в её честь представление и в томных очах её зажигается столько же радости, как если бы она паука на себе раздавила!
- Чё припёрся, козёл?! – ласково приветствует она меня.
Дом взрывается хохотом. Лёха ржёт вместе со всеми, причем, в матюгальник. Потом спохватывается и вырубает его.
Незабвенный Кругляш разряжает обстановку. Он врубает на магнитофоне арию и прибавляет звук на полную.
- О, соле мио! – надрывается Басков из динамиков.
- О, сало, мяу! – пытаюсь подпевать я.
Новый взрыв хохота глушит музыку, и толстяк вырубает шарманку.
- Любимая! – ору я, и толпа замолкает, - я для тебя достану луну с неба!
- Лучше хрен из штанов достань! – верещит любимая, и я понимаю, что, должно быть, где-то ошибся с выбором этой самой любимой.
- Что? – вопрошаю я, при полном молчании всех присутствующих здесь дам, одна из которых «не дам».
- Помахай, помахай своим прибором, как вчера перед всем городом в клубе махал! – вопит зазноба.
Тут же раздаются женские голоса:
- Это он! Это он! Это он!
- Я был пьян, - пытаюсь я вернуть себе репутацию.
Поднимаю взгляд к балкону и вижу, что там Натальи уже нет.
Я пока не знаю, радоваться мне такому исходу дела, или же огорчаться. (Вы меня ведь понимаете - такой позор!)
Но принять решение не успеваю, ибо она появляется вновь.
- Хочешь быть со мной? – на этот раз ласково интересуется она.
- Конечно! – взрываюсь я оптимизмом.
- Вот тебе мой ответ, рыцарь! – нежно воркует курочка и запускает в меня цветочным горшком.
Я ничего сказать не успеваю, толстяк прячется за меня, а горшок, опрокинув мне на голову своё содержимое, прилетает, аккурат, в магнитофон.
Острые осколки впиваются в резину и лодка говорит:
- П-ш-ш!
Всё! Свидание окончено, роман дописан, «Титаник» тонет!
И последней погружается моя голова, с произрастающим из неё жёлтым цветком!
«Уазик», взревев мотором, плывёт нам на выручку, но его мотор перекрывается рёвом женской толпы, что бежит познакомиться со мной, первым парнем в нашей дыре!
- Рыцарский роман! – ржёт Лёха, когда затаскивает меня в машину.
Толстяк следует за мной и мы, под стражей, покидаем поле брани, на котором остаются жёлтый цветок и множество женщин, жаждущих меня.
- А вот стоимость лодки придётся вернуть, - заявляет Лёха.
Я молчу. Потому что знаю: мне много что предстоит вернуть. Например, мою беззаботную жизнь Казановы, в котором женщины видят только экземпляр самца человека.
РЫЦАРСКИЙ РОМАН.
Самое бы время написать, что мол, я там был, мёд-пиво пил (это я про хэппи-энд), но не тут-то было!
Граждане омоновцы, вдоволь насмотревшись на машин синяк и то, что вокруг него (один даже обозвал этот фонарь третьим буфером), возымели желание взять всех присутствующих здесь живых под стражу. (Что касается остальных, то врач, следом за мной, констатировал невозможность их допроса.)
Подвалила ещё пара «уазиков» и в кабинете нарисовалась следственная бригада.
Одним словом, началась волокита, обычная в таких случаях.
И парочка нехороших мыслей засела в моём котелке.
В том, что толстяк, равно как и девчонки, не проболтаются о деньгах, которые мы прихватизировали, я не сомневался.
Однако тут возник другой вопрос. В ментовку мне не хотелось со страшной силой. И совсем не потому, что я испугался. Я вспомнил обещание Кругляша о том, что он обещал мне посодействовать в налаживании отношений с Натальей, в случае, если он после пяти пополудни ещё будет присутствовать на этом шарике.
А так как он, в отличие от его кредиторов, и иже с ними, обнаруживал здесь своё радостное и громогласное нахождение, то я счёл за необходимость напомнить ему об обещании.
- Ик! – подпрыгивает он от неожиданности и, столь же неожиданно для меня, скалится.
- Ну! – подталкиваю я его, - рожай уже!
Толстый чешет пузо в задумчивости, затем репу, смачно рыгает и, наконец, выдаёт вердикт:
- Это возможно! Только есть одна проблемка.
- Проблемы потом! – обрываю его я, - давай колись, что у тебя там за план!
Бегемот выдаёт ослепительную улыбку (мне вспоминается моя футболка с колобком), делает таинственный вид, и шепчет мне на ухо.
Я внимательно впитываю ушами его слова, и слюни, которыми они сопровождаются, и, выпучив глаза, выражаю недоумение:
- Думаешь, это сработает?!
- А то! – восхищённо шепчет бугай, - тысячу лет уже работает!
- Ну-ну, - только и бубню я.
Теперь моя очередь чесать репу.
- Теперь проблема, - продолжает он.
- А? – вопрошаю я.
- Нас отпустят, чтобы мы могли воплотить сей план в реальность? – интересуется он.
- Ах, да! – я гляжу на наших сторожевых псов и пытаюсь привлечь внимание Лёхи, который вместе с экспертами бродит вокруг тел.
Через какое-то время мне это удаётся и мой сослуживец подваливает ко мне.
Клянусь, сейчас мне придётся быть весьма убедительным, чтобы добиться нашей отлучки.
Минут пять пререканий между нами расставляют все точки над «ё», и Лёха отваливает, чтобы решить этот вопрос со своими боссами.
Он возвращается мрачнее тучи.
- Ну, как! – спрашиваю я.
- Хреново! – мычит он, - если ты свалишь от меня, то я свалю со службы!
- Значит, мы едем! – подпрыгиваю я.
- Ага, - наконец улыбается он, - но знай, если с твоей стороны будут поползновения к побегу, сам лично всажу тебе очередь в задницу! Помнишь, как я стреляю?
Я помню, поэтому и ёжусь. Но бежать-то мне не надо! Поэтому, мой оптимизм не иссякает.
Через минуту мы с толстяком осёдлываем моего мустанга и отправляемся в путь.
«Уазик» с Лёхой и его напарником пристраивается следом.
Я газую и тут же слышу лёхин голос, который через матюгальник оповещает о моём поведении всю улицу.
- Помедленнее! – рычит Лёха.
Что ж, приходится соглашаться, ведь мы под подозрением! Смотрю в единственное уцелевшее зеркало и вижу: Лёха включил мигалку. Спасибо, что пока без сирены!
- Это ты правильно придумал, - бурчит мне в ухо Бегемот, намекая на замедление нашей скорости, - ещё одного падения на задницу я не переживу!
Да, кроме всего прочего нужно думать, как не добить того, чьим спасением я сегодня весь день занимался!
- О’кей! – кричу я ему и мы плетёмся по улицам, некоторые из которых (те, что повыше) уже полностью очистились от воды.
Тут у меня в голове всплывает одно странное несоответствие.
Как вы думаете, каким образом амбалы, во главе с Носатым нашли меня? Не знаете? Пожалуй, в этом вопросе мои знания равны вашим, поэтому я и присоединяюсь к общему мнению.
Странно всё это, не находите?
Ведь я от них оторвался ещё на той стороне реки!
Или нет?
Но ведь слежки больше не было, если только они не умудрились вставить мне куда-нибудь передатчик! Тем более, что в том месте, про которое вы тут же подумали, я не чувствую никаких передатчиков!
Гм! Но идея передатчика весьма любопытна, не так ли? Какой экшн может обойтись без подобных штучек, а? Никакой, то-то и оно!
Об этом-то я вам и толкую!
Во время остановки пороюсь в мотоцикле, может и повезёт.
И она, эта остановка, вскорости нарисовывается.
- Здесь! – вопит Кругляш мне в ухо, отчего я подпрыгиваю, и, соответственно, ору:
- Где?
- Слева!
Поворачиваю чайник влево и вижу вывеску.
- Русская рыбалка! – читаю я громко, - ну и?
- Левее смотри! – верещит бугай, и мой взгляд продвигается дальше.
Левее магазина, на газоне, располагается мини озерцо, в котором плавает парочка надутых резиновых лодок. На них болтаются обрывки верёвки.
Видать, лодчонки были выставлены на улицу в качестве приманки для потенциального покупателя. Но это было до ливня. Штормовой волной их, похоже, смыло, порвав верёвки, и теперь они находятся в свободном плавании.
Это, конечно, любопытно, но удивительно другое. Как они смогли проплавать несколько часов около магазина, и никто на них не уплыл?!
Чудеса, да и только!
Ведь каждый знает главный девиз нашего обывателя «бери, что плохо лежит, а что лежит хорошо – бери тем более!»
Я торможу у озерца и спрыгиваю с мотоцикла.
У меня ощущение, что удача, наконец, вернулась ко мне и теперь больше не уйдёт.
Смело шагаю в озеро, совершенно не думая о глубине.
Зря не подумал!
Первый шаг – по щиколотку, а второй – по шею!
Чёрт, понятно, почему их не угнали! Тут яма!
В отчаянном прыжке хватаюсь за верёвку, привязанную к лодке и, уже с ней, плыву обратно.
- С лёгким паром! – ржёт толстый с берега.
А я пытаюсь сосчитать: сколько же я сегодня раз плавал?!
* * *
Мы плывём по самой глубокой улице (чуть не написал: реке) города, по той самой, на которой мы сегодня сорвали большой куш. Именно на этой улице и живёт моя зазноба, чьи стервозные оскорбления так милы моему сердцу.
Плывём на лодке.
Пришлось заскочить домой и переодеться. Я в бабочке, к которой, разумеется, прилагается смокинг (да-да, есть и такая деталь в моём гардеробе!). Толстяк, который тоже был на хаузе, прикинут также.
Лёха, когда увидел нас, сказал, смеясь, что мы – вылитые близнецы из одноимённого фильма со Шварцем.
- Только, - добавил он, - ты помельче, а он покрупнее своих копий.
Ну да, конечно, рост-то у меня поменьше чуть, чем у Терминатора, что с того? Всё равно девчонки больше меня любят (чего, впрочем, не скажешь о той, к которой мы направляемся на подручном плавсредстве!).
В общем, мы плывём. В качестве вёсел используем совки для мусора, и чувствуем себя полными идиотами (по крайней мере, я!).
На магнитофоне, что стоит тут же, на дне лодки, играет музыка (оперная) и народ вылезает из окон, чтобы взглянуть на сие диво природы. Держу пари, они думают, что я – Ной, а толстяк – последний экземпляр дрессированного бегемота, спасённый мной во время потопа.
«Уазик» с Лёхой и его напарником неспешно двигается по тротуару параллельно нам, и я, взглянув на него, каждый раз скриплю зубами. Лёха, гад, так и не выключил мигалку, чем привлекает к нашему цирку ещё больше внимания!
Я гляжу на дом, мимо которого мы плывём, и когда мы оказываемся под искомым окном, делаю толстяку знак, после чего он прекращает грести.
Колобок радостно на меня пялится, что тот гондольеро (угадайте, от какого это слова), который поймал богатенького иностранца.
Эх, не нравится мне эта его затея с пением серенад, ох как не нравится!
Напрягаю зрение и вижу в «уазике» Лёху. Тот откровенно потешается надо мной! Вредитель!
Вдыхаю побольше воздуха и ору во всю глотку:
- Милая!
Из окон дома появляется ещё сотня женских голов (в дополнение к тем, что уже пялились на нас). Все смотрят с любопытством, и я вижу во многих из их взглядов пожелание, чтобы это я к ним приплыл.
Размечтались!
Однако что-то зазноба не торопится явиться пред мои светлы очи.
- Ненаглядная! – вещаю я басом Хворостовского.
Женская армия, взирающая на меня, сейчас, похоже, уже катапультируется в мою лодку, а её всё нет!
- Всегда хотел попробовать рыцарский способ общения с женщинами! – восторженно бубнит Колобок, и я измеряю его недобрым взглядом.
- Любимая! – пою я, и Кобзон с Синатрой отдыхают.
Всё, чувствую, сейчас дамочки начнут сыпаться из окон, только успевай ловить!
- Наталья! – вдруг взрывается матюгальник Лёхи.
Как настоящий друг он протянул мне руку помощи!
И на тебе!
На мои призывы, значит, она не реагирует, а на голос постороннего мужика – тут как тут!
Моя зазноба нарисовывается на балконе. Одета милашка несколько не подобающе: в бигуди и домашний халат! За каким, мне скажите, хреном, я напяливал на себя смокинг!
Быстрым взглядом она окидывает происходящее в её честь представление и в томных очах её зажигается столько же радости, как если бы она паука на себе раздавила!
- Чё припёрся, козёл?! – ласково приветствует она меня.
Дом взрывается хохотом. Лёха ржёт вместе со всеми, причем, в матюгальник. Потом спохватывается и вырубает его.
Незабвенный Кругляш разряжает обстановку. Он врубает на магнитофоне арию и прибавляет звук на полную.
- О, соле мио! – надрывается Басков из динамиков.
- О, сало, мяу! – пытаюсь подпевать я.
Новый взрыв хохота глушит музыку, и толстяк вырубает шарманку.
- Любимая! – ору я, и толпа замолкает, - я для тебя достану луну с неба!
- Лучше хрен из штанов достань! – верещит любимая, и я понимаю, что, должно быть, где-то ошибся с выбором этой самой любимой.
- Что? – вопрошаю я, при полном молчании всех присутствующих здесь дам, одна из которых «не дам».
- Помахай, помахай своим прибором, как вчера перед всем городом в клубе махал! – вопит зазноба.
Тут же раздаются женские голоса:
- Это он! Это он! Это он!
- Я был пьян, - пытаюсь я вернуть себе репутацию.
Поднимаю взгляд к балкону и вижу, что там Натальи уже нет.
Я пока не знаю, радоваться мне такому исходу дела, или же огорчаться. (Вы меня ведь понимаете - такой позор!)
Но принять решение не успеваю, ибо она появляется вновь.
- Хочешь быть со мной? – на этот раз ласково интересуется она.
- Конечно! – взрываюсь я оптимизмом.
- Вот тебе мой ответ, рыцарь! – нежно воркует курочка и запускает в меня цветочным горшком.
Я ничего сказать не успеваю, толстяк прячется за меня, а горшок, опрокинув мне на голову своё содержимое, прилетает, аккурат, в магнитофон.
Острые осколки впиваются в резину и лодка говорит:
- П-ш-ш!
Всё! Свидание окончено, роман дописан, «Титаник» тонет!
И последней погружается моя голова, с произрастающим из неё жёлтым цветком!
«Уазик», взревев мотором, плывёт нам на выручку, но его мотор перекрывается рёвом женской толпы, что бежит познакомиться со мной, первым парнем в нашей дыре!
- Рыцарский роман! – ржёт Лёха, когда затаскивает меня в машину.
Толстяк следует за мной и мы, под стражей, покидаем поле брани, на котором остаются жёлтый цветок и множество женщин, жаждущих меня.
- А вот стоимость лодки придётся вернуть, - заявляет Лёха.
Я молчу. Потому что знаю: мне много что предстоит вернуть. Например, мою беззаботную жизнь Казановы, в котором женщины видят только экземпляр самца человека.
среда, 7 сентября 2011 г.
ДЕНЬ ОГУРЦА. хулиганская комедия. глава 48
ГЛАВА 48.
БОМЖОВА ОКАЗИЯ.
- Это что за курицы?! – кукарекает Носатый, вместо того, чтобы наложить в штаны.
- Лапочка! – блеет толстый.
- Зайчик! – вопит Маша.
- Какого хрена ты нас всех подставил, толстая задница?! – шиплю я.
Толстый на меня не глядит и не слышит моих слов. Он пытается подняться, но его затёкшие конечности не дают ему, и бедолага заваливается на бок.
- Освободите пленных! – Вика замахивается битой, но подойти к нашему собранию не решается.
Я направляю ствол на Профессора:
- Попался, буржуй!
- Завалю, падла! – вопит Клык, целясь в лоб Носатому.
- Взаимно! – орёт тот.
Бандиты с обоих сторон буравят друг друга взглядами. Только очкастый сохраняет спокойствие.
Он делает пару шагов к столу и берёт с него толстую сигару. Рядом валяющуюся зажигалку «Zippo» прихватывает тоже.
- На место, старый пень! – рычу я.
Щеглов подчиняется и возвращается в группу своих шимпанзе.
- Итак, господа, - он откусывает кончик сигары и выплёвывает его на пол.
Несмотря на всеобщее напряжение, этот старичелло сохраняет полное внешнее спокойствие.
- У нас создалось напряжённое положение, - толкает он речь, - практически безвыходное. У каждого, находящегося в этой комнате, имеется свой интерес. Но, смею заметить, если мы с вами, - он делает широкий жест рукой с незажжённой сигарой, - не придём к взаимовыгодному решению, то рискуем в полном составе отправиться в райские кущи. Лично мне хотелось бы ещё потоптаться на этой земле.
Все замирают. Толстяк на полу извивается и поднимается на четвереньки в положении «зад в нос Профессору». А Щеглов делает многозначительную паузу, которую использует для того, чтобы вставить в рот сигару и прикурить её. При этом он не перестаёт оглядывать присутствующих, сверкая золотой оправой.
Он делает первую затяжку, во время которой колобок кряхтит, пытаясь встать. Со второй затяжки сигара раскуривается и Очкарик уже собирается потушить огонь зажигалки, но обстоятельства опять складываются по-другому.
Толстяк, чей зад направлен, аккурат, в нос Профессора, кряхтит и вдруг раздаётся громкое (я бы сказал оглушительное, выстрелоподобное):
- Пук!
Результатом этого инцидента становится возгорание Очкарика, который забыл правила пожарной безопасности.
- А-а! – вопит благообразный (в этот момент – факелообразный), роняя сигару, зажигалку и хлопая себя по бокам.
- Шеф! – вопит Клык и рефлекторно жмёт на курок.
Одновременно жмёт на курок и Носатый. Оба главаря валятся на пол с дырками во лбу.
Тут же раздаётся ещё с десяток выстрелов. Это гвардии поверженных главарей открывают пальбу друг по другу. Я толкаю колобка и, с воплем:
- Ложись! – падаю сам.
Наверху свистят пули и раздаются вопли. Я поворачиваю голову и смотрю на девчонок. Они прыгают на пол. Оборачиваюсь на старика и вижу, что он уже погасил огонь на своём пиджаке. Впрочем, вместе с огнём, погасла и его жизнь. Чья-то пулька снесла ему полфизиономии.
Выстрелы становятся реже.
Немудрено: я бы уже давно расстрелял всех присутствующих, если б стрелял, но этим парням, среди прочего, не хватает стрелковых навыков.
Поднимаю голову и вижу, что противоборствующих осталось всего двое. Все остальные уже прилегли отдохнуть.
По одному с каждой из сторон. Амбал Носатого с кривой мордой целится в одного из наших с толстым преследователей, который, шатаясь и истекая кровью, пытается прицелиться тоже.
Последнее «бах» и последний орёл Клыка падает на спину, по ходу опорожняя остатки магазина в потолок.
Тут же раздаётся крик невесты колобка, на который толстяк, до этого лежавший ни жив, ни мёртв, голосит:
- Машенька! – и пытается вскочить.
Черт! Похоже, невесту бомбовоза зацепило рикошетом!
Об этом думаю я, когда коротко тычу Бамбину в бок. Толстый крякает и валиться обратно.
А я, тем временем, уже держу последнего бандита на прицеле и слышу свой собственный голос, который вещает на всю комнату:
- Брось оружие, ублюдок!
А вышеупомянутый ублюдок уже и так выглядит неважно. Левая, простреленная, рука болтается как плеть. В груди тоже дырка, откуда пузырится кровь. Плюс к тому, у него отсутствует половина уха.
Да, врачам придётся здорово потрудиться, чтобы вернуть ему обезьяний облик.
Тем не менее, этот костный остаток, услышав моё предложение (от которого, по идее, невозможно отказаться), от него отказывается.
- Ага! – хрипит он, - счас!
А сам направляет ствол на меня.
Вот засранец!
В связи с тем, что промедление, сами знаете чему подобно, я использую свой единственный патрон.
Бах! Аккурат, в яблочко!
Бандит, обретя третий глаз во лбу, отправляется к месту будущей реинкарнации.
Я, попутно пнув толстого под зад (отчего он вновь обрёл ясность рассудка), вскакиваю и, несусь не к Маше, нет. Я методично обхожу хранилище трупов, в которое превратился кабинет Щеглова, проверяя попутно у каждого лежащего пульс.
Толстый с воплями летит к своей ненаглядной. По пути он запинается за труп Клыка, поскальзывается на собственной блевотине, и летит остаток пути. К моменту прибытия в пункт назначения, он сам оказывается без сознания, решив притормозить об пол котелком.
Я, констатировав смерть всех присутствующих уголовных элементов, тоже подгребаю к девчонкам. Они бросаются в мои объятия, выплёскивая наружу потоки слёз.
- Всё хорошо, миленькие, - я глажу их по спинкам, целую в волосы, - всё кончилось. Вот только один бандит внизу, на входе остался.
- Когда мы пришли, он был уже убитый, - всхлипывает Лика.
- Слава Богу! – бормочу я, - вернёмся к нашим… э… влюблённым.
(Чуть не сказал «к нашим баранам!»)
Быстро освобождаюсь от их объятий и щупаю пульс у Марии.
Есть! Вот только на её груди огромный синяк, который виден сквозь её прозрачную блузку. Дыхание у неё ровное и лежит она на спине.
Предпочитаю её не трогать до прихода врачей. Пусть ей займутся профессионалы.
К слову, о профессионалах.
Двор в этот момент наполняется воем сирен. Я не нахожу в этом ничего удивительного, ибо окна в кабинете были открыты и местные жители, наверняка, уже успели оглохнуть от всей этой пальбы!
Бегло щупаю шею толстяка, хотя в выживаемости этого экземпляра ни капли не сомневаюсь. От моего прикосновения бомбовоз приходит в себя, и глядит на меня, хлопая глазами.
- Мы живы?! – бормочет он и бросается мне на шею.
Мне, однозначно предпочитающему женские объятия, приходится, скрепя сердце, терпеть его радостные сюсюканья. Потом он глядит на свою невесту и порывается к ней.
- Стоять! – я еле-еле удерживаю его страстный порыв (а вы пытались когда-нибудь сдержать паровоз?!), - с ней всё в порядке! Не трогай её до прихода врачей!
- Как же так?! – скулит он, - почему она пострадала?
- Ты сейчас лучше подумай, что ментам говорить будешь! – обрываю я его, - слышишь топот?
На лестнице действительно слышен топот десятка тяжелых ботинок.
- Чёрт! – вскакивает он и в его глазах появляется проблеск разума, - конечно правду!
- Всё, кроме найденных денег. Понял?! – я смотрю ему в глаза.
- Разумеется! – у колобка появляется хитрая улыбка.
Я смотрю на Лику с Викой и они, слабо улыбнувшись, кивают.
Толстяк вдруг срывается с места, хватает со стола несколько бумаг, рвёт их с остервенением на мелкие кусочки и выбрасывает в окно. Его долговые расписки и дарственные, подхваченные ветром, уносятся в небытие.
Как только бомбовоз возвращается ко мне, в комнату врываются «маски-шоу».
Теперь ребятишек около десятка.
- Всем стоять! – я слышу уверенный лёхин голос, - я так и знал, Диман, что ты тут начудишь!
Лёха стягивает маску и опускает автомат. Его спутники не торопятся последовать его примеру.
- Что здесь происходит? – вопрошает один из них.
- Вначале окажите помощь девушке, - я указываю на Машу, - а потом допросы устраивайте.
- Я те счас окажу помощь! – тип с автоматом надвигается на меня.
- Спокойно! – Лёха встаёт между нами, - это мой однополчанин, ручаюсь за него!
- Пропустите! – раздаётся писклявый голос из коридора, - я врач!
ОМОН расступается и в комнату просачивается плешивый старичок в белом халате с чемоданчиком в сопровождении медсестры. Он оглядывает комнату, пищит:
- Ай-яй-яй! – и задерживает взгляд на Марии, около которой пасутся колобок и девчонки.
- Помогите моей невесте! – блеет колобок.
- Сейчас всё прекрасно устроим, - подаёт голос писклявый старик, - Айболит пришёл!
По мне, так и один этот голос может вывести из обморока! Но Маша пока недвижима.
- Ты кого-нибудь убил? – спрашивает Лёха вполголоса.
- Да, - отвечаю я, - когда они все уже перемочили друг друга, остался один, который хотел замочить меня и девчонок. Необходимая оборона. Вон ствол.
Я киваю на пол, рядом с нами, где валяется пистолет. Лёха вздыхает.
- Геморроя будет с этой твоей необходимой обороной, чёрт тебя возьми! И понесло же тебя сюда!
- Роковое стечение обстоятельств, - пожимаю плечами я.
А сам, не отрывая взгляда, наблюдаю, как врач разрезает на Маше блузку, затем лифчик и обнажает ей грудь.
Думаете, мне лишь бы на сиськи попялиться?!
Чтож, не буду отрицать очевидного! Но здесь был ещё один момент (это я в своё оправдание).
Надо же было увидеть рану!
- Любопытно! – бубнит писклявый эскулап, разглядывая предмет, который лежит, аккурат, на грудине, между грудей.
Он хочет рассмотреть это получше и раздвигает груди в разные стороны.
Все мы, включая десяток ментов, затаив дыхание, наблюдаем за его манипуляциями (а заодно и машиным фасадом).
Но всё это касается только мужиков.
Мария мгновенно приходит в себя, почувствовав, что её бесстыдно лапают.
Веки её трепещут, глаза распахиваются, а рука, сама собой, влепляет старикану пощёчину.
- Ой! – вопит старик.
- Убери лапы, пенёк! – верещит невеста Бамбины. Толстяк счастлив, а менты ржут.
- Я врач! – пищит старик, чем окончательно приводит её в себя.
- Я убита?! – убитым голосом вопрошает Маша.
- Все убиты, кроме тебя! – говорю я, и она мне дарит счастливую улыбку.
- Объясните мне, - требовательно пищит престарелый эскулап, - что у вас в лифчике делал железный червонец.
- Мне подали милостыню, - бубнит Маша.
Все ржут, а она добавляет:
- Бомж подал.
Ржач напоминает раскаты грома, когда старик поднимает руку и берёт слово.
- Этот железный червонец, мадам, на котором изображен Вечный Огонь! – толкает он речь, - и который завалялся у вас между сисек, остановил пулю и спас вам жизнь!
БОМЖОВА ОКАЗИЯ.
- Это что за курицы?! – кукарекает Носатый, вместо того, чтобы наложить в штаны.
- Лапочка! – блеет толстый.
- Зайчик! – вопит Маша.
- Какого хрена ты нас всех подставил, толстая задница?! – шиплю я.
Толстый на меня не глядит и не слышит моих слов. Он пытается подняться, но его затёкшие конечности не дают ему, и бедолага заваливается на бок.
- Освободите пленных! – Вика замахивается битой, но подойти к нашему собранию не решается.
Я направляю ствол на Профессора:
- Попался, буржуй!
- Завалю, падла! – вопит Клык, целясь в лоб Носатому.
- Взаимно! – орёт тот.
Бандиты с обоих сторон буравят друг друга взглядами. Только очкастый сохраняет спокойствие.
Он делает пару шагов к столу и берёт с него толстую сигару. Рядом валяющуюся зажигалку «Zippo» прихватывает тоже.
- На место, старый пень! – рычу я.
Щеглов подчиняется и возвращается в группу своих шимпанзе.
- Итак, господа, - он откусывает кончик сигары и выплёвывает его на пол.
Несмотря на всеобщее напряжение, этот старичелло сохраняет полное внешнее спокойствие.
- У нас создалось напряжённое положение, - толкает он речь, - практически безвыходное. У каждого, находящегося в этой комнате, имеется свой интерес. Но, смею заметить, если мы с вами, - он делает широкий жест рукой с незажжённой сигарой, - не придём к взаимовыгодному решению, то рискуем в полном составе отправиться в райские кущи. Лично мне хотелось бы ещё потоптаться на этой земле.
Все замирают. Толстяк на полу извивается и поднимается на четвереньки в положении «зад в нос Профессору». А Щеглов делает многозначительную паузу, которую использует для того, чтобы вставить в рот сигару и прикурить её. При этом он не перестаёт оглядывать присутствующих, сверкая золотой оправой.
Он делает первую затяжку, во время которой колобок кряхтит, пытаясь встать. Со второй затяжки сигара раскуривается и Очкарик уже собирается потушить огонь зажигалки, но обстоятельства опять складываются по-другому.
Толстяк, чей зад направлен, аккурат, в нос Профессора, кряхтит и вдруг раздаётся громкое (я бы сказал оглушительное, выстрелоподобное):
- Пук!
Результатом этого инцидента становится возгорание Очкарика, который забыл правила пожарной безопасности.
- А-а! – вопит благообразный (в этот момент – факелообразный), роняя сигару, зажигалку и хлопая себя по бокам.
- Шеф! – вопит Клык и рефлекторно жмёт на курок.
Одновременно жмёт на курок и Носатый. Оба главаря валятся на пол с дырками во лбу.
Тут же раздаётся ещё с десяток выстрелов. Это гвардии поверженных главарей открывают пальбу друг по другу. Я толкаю колобка и, с воплем:
- Ложись! – падаю сам.
Наверху свистят пули и раздаются вопли. Я поворачиваю голову и смотрю на девчонок. Они прыгают на пол. Оборачиваюсь на старика и вижу, что он уже погасил огонь на своём пиджаке. Впрочем, вместе с огнём, погасла и его жизнь. Чья-то пулька снесла ему полфизиономии.
Выстрелы становятся реже.
Немудрено: я бы уже давно расстрелял всех присутствующих, если б стрелял, но этим парням, среди прочего, не хватает стрелковых навыков.
Поднимаю голову и вижу, что противоборствующих осталось всего двое. Все остальные уже прилегли отдохнуть.
По одному с каждой из сторон. Амбал Носатого с кривой мордой целится в одного из наших с толстым преследователей, который, шатаясь и истекая кровью, пытается прицелиться тоже.
Последнее «бах» и последний орёл Клыка падает на спину, по ходу опорожняя остатки магазина в потолок.
Тут же раздаётся крик невесты колобка, на который толстяк, до этого лежавший ни жив, ни мёртв, голосит:
- Машенька! – и пытается вскочить.
Черт! Похоже, невесту бомбовоза зацепило рикошетом!
Об этом думаю я, когда коротко тычу Бамбину в бок. Толстый крякает и валиться обратно.
А я, тем временем, уже держу последнего бандита на прицеле и слышу свой собственный голос, который вещает на всю комнату:
- Брось оружие, ублюдок!
А вышеупомянутый ублюдок уже и так выглядит неважно. Левая, простреленная, рука болтается как плеть. В груди тоже дырка, откуда пузырится кровь. Плюс к тому, у него отсутствует половина уха.
Да, врачам придётся здорово потрудиться, чтобы вернуть ему обезьяний облик.
Тем не менее, этот костный остаток, услышав моё предложение (от которого, по идее, невозможно отказаться), от него отказывается.
- Ага! – хрипит он, - счас!
А сам направляет ствол на меня.
Вот засранец!
В связи с тем, что промедление, сами знаете чему подобно, я использую свой единственный патрон.
Бах! Аккурат, в яблочко!
Бандит, обретя третий глаз во лбу, отправляется к месту будущей реинкарнации.
Я, попутно пнув толстого под зад (отчего он вновь обрёл ясность рассудка), вскакиваю и, несусь не к Маше, нет. Я методично обхожу хранилище трупов, в которое превратился кабинет Щеглова, проверяя попутно у каждого лежащего пульс.
Толстый с воплями летит к своей ненаглядной. По пути он запинается за труп Клыка, поскальзывается на собственной блевотине, и летит остаток пути. К моменту прибытия в пункт назначения, он сам оказывается без сознания, решив притормозить об пол котелком.
Я, констатировав смерть всех присутствующих уголовных элементов, тоже подгребаю к девчонкам. Они бросаются в мои объятия, выплёскивая наружу потоки слёз.
- Всё хорошо, миленькие, - я глажу их по спинкам, целую в волосы, - всё кончилось. Вот только один бандит внизу, на входе остался.
- Когда мы пришли, он был уже убитый, - всхлипывает Лика.
- Слава Богу! – бормочу я, - вернёмся к нашим… э… влюблённым.
(Чуть не сказал «к нашим баранам!»)
Быстро освобождаюсь от их объятий и щупаю пульс у Марии.
Есть! Вот только на её груди огромный синяк, который виден сквозь её прозрачную блузку. Дыхание у неё ровное и лежит она на спине.
Предпочитаю её не трогать до прихода врачей. Пусть ей займутся профессионалы.
К слову, о профессионалах.
Двор в этот момент наполняется воем сирен. Я не нахожу в этом ничего удивительного, ибо окна в кабинете были открыты и местные жители, наверняка, уже успели оглохнуть от всей этой пальбы!
Бегло щупаю шею толстяка, хотя в выживаемости этого экземпляра ни капли не сомневаюсь. От моего прикосновения бомбовоз приходит в себя, и глядит на меня, хлопая глазами.
- Мы живы?! – бормочет он и бросается мне на шею.
Мне, однозначно предпочитающему женские объятия, приходится, скрепя сердце, терпеть его радостные сюсюканья. Потом он глядит на свою невесту и порывается к ней.
- Стоять! – я еле-еле удерживаю его страстный порыв (а вы пытались когда-нибудь сдержать паровоз?!), - с ней всё в порядке! Не трогай её до прихода врачей!
- Как же так?! – скулит он, - почему она пострадала?
- Ты сейчас лучше подумай, что ментам говорить будешь! – обрываю я его, - слышишь топот?
На лестнице действительно слышен топот десятка тяжелых ботинок.
- Чёрт! – вскакивает он и в его глазах появляется проблеск разума, - конечно правду!
- Всё, кроме найденных денег. Понял?! – я смотрю ему в глаза.
- Разумеется! – у колобка появляется хитрая улыбка.
Я смотрю на Лику с Викой и они, слабо улыбнувшись, кивают.
Толстяк вдруг срывается с места, хватает со стола несколько бумаг, рвёт их с остервенением на мелкие кусочки и выбрасывает в окно. Его долговые расписки и дарственные, подхваченные ветром, уносятся в небытие.
Как только бомбовоз возвращается ко мне, в комнату врываются «маски-шоу».
Теперь ребятишек около десятка.
- Всем стоять! – я слышу уверенный лёхин голос, - я так и знал, Диман, что ты тут начудишь!
Лёха стягивает маску и опускает автомат. Его спутники не торопятся последовать его примеру.
- Что здесь происходит? – вопрошает один из них.
- Вначале окажите помощь девушке, - я указываю на Машу, - а потом допросы устраивайте.
- Я те счас окажу помощь! – тип с автоматом надвигается на меня.
- Спокойно! – Лёха встаёт между нами, - это мой однополчанин, ручаюсь за него!
- Пропустите! – раздаётся писклявый голос из коридора, - я врач!
ОМОН расступается и в комнату просачивается плешивый старичок в белом халате с чемоданчиком в сопровождении медсестры. Он оглядывает комнату, пищит:
- Ай-яй-яй! – и задерживает взгляд на Марии, около которой пасутся колобок и девчонки.
- Помогите моей невесте! – блеет колобок.
- Сейчас всё прекрасно устроим, - подаёт голос писклявый старик, - Айболит пришёл!
По мне, так и один этот голос может вывести из обморока! Но Маша пока недвижима.
- Ты кого-нибудь убил? – спрашивает Лёха вполголоса.
- Да, - отвечаю я, - когда они все уже перемочили друг друга, остался один, который хотел замочить меня и девчонок. Необходимая оборона. Вон ствол.
Я киваю на пол, рядом с нами, где валяется пистолет. Лёха вздыхает.
- Геморроя будет с этой твоей необходимой обороной, чёрт тебя возьми! И понесло же тебя сюда!
- Роковое стечение обстоятельств, - пожимаю плечами я.
А сам, не отрывая взгляда, наблюдаю, как врач разрезает на Маше блузку, затем лифчик и обнажает ей грудь.
Думаете, мне лишь бы на сиськи попялиться?!
Чтож, не буду отрицать очевидного! Но здесь был ещё один момент (это я в своё оправдание).
Надо же было увидеть рану!
- Любопытно! – бубнит писклявый эскулап, разглядывая предмет, который лежит, аккурат, на грудине, между грудей.
Он хочет рассмотреть это получше и раздвигает груди в разные стороны.
Все мы, включая десяток ментов, затаив дыхание, наблюдаем за его манипуляциями (а заодно и машиным фасадом).
Но всё это касается только мужиков.
Мария мгновенно приходит в себя, почувствовав, что её бесстыдно лапают.
Веки её трепещут, глаза распахиваются, а рука, сама собой, влепляет старикану пощёчину.
- Ой! – вопит старик.
- Убери лапы, пенёк! – верещит невеста Бамбины. Толстяк счастлив, а менты ржут.
- Я врач! – пищит старик, чем окончательно приводит её в себя.
- Я убита?! – убитым голосом вопрошает Маша.
- Все убиты, кроме тебя! – говорю я, и она мне дарит счастливую улыбку.
- Объясните мне, - требовательно пищит престарелый эскулап, - что у вас в лифчике делал железный червонец.
- Мне подали милостыню, - бубнит Маша.
Все ржут, а она добавляет:
- Бомж подал.
Ржач напоминает раскаты грома, когда старик поднимает руку и берёт слово.
- Этот железный червонец, мадам, на котором изображен Вечный Огонь! – толкает он речь, - и который завалялся у вас между сисек, остановил пулю и спас вам жизнь!
понедельник, 5 сентября 2011 г.
ДЕНЬ ОГУРЦА.хулиганская комедия. глава 47
ГЛАВА 47.
МЕСТО ВСТРЕЧИ.
Очкастый вновь улыбается, потому как читает по физиономии толстяка, как в раскрытой книге.
- А вот ваш друг утверждает, что у вас есть эти деньги, - старикан торжествующе буравит меня взглядом, считая, что «очная ставка» удалась.
- Какой мой друг? – невозмутимо отзываюсь я, - и кто это такой?
- Мы видели их сегодня вместе. Не один раз, - вставляет словечко одна из шестёрок босса.
- Вы ошиблись, - я, пожимая плечами, изображаю полнейшую невинность, хотя отступать-то уже, честно говоря, совершенно некуда, - я, вообще-то, пришёл сюда на работу устраиваться. Но тут какая-то немыслимая, дикая комедия происходит. Меня пытаются впутать непонятно во что!
При этом я использую весь свой артистизм (плюс улыбка, та, что растапливает лёд).
- Может, хватит ломать мне тут комедию? – любопытствует очкарик, сверкая золотой оправой, - это ещё могло бы пройти перед женой, перед которой вы отмазываетесь от любовницы, но не передо мной!
В этот момент я вспоминаю Наталью и, между нами говоря, меня гложут бо-ольшие сомнения относительно того, что она бы мне поверила!
- Вы, Дмитрий, превосходный актёр, – продолжает старик, – и даже в чём-то мне нравитесь. Видит Бог, я готов взять вас на службу.
- Да? – у меня падает челюсть.
- Но только если вы будете искренним со мной.
В ответ на это я пожимаю вновь плечами и говорю:
- Но это правда.
- Упёртый, падла! – цедит клыкастый.
- ГДЕ ДЕНЬГИ?! – визжит очкарик.
- У меня их нет, - я спокойно выдерживаю его взгляд и ярость.
Щеглов вздыхает и возвращает себе спокойную личину. Даже любезно улыбается.
- Хорошо, будем считать, что их нет, - соглашается он, - но вам ещё нужна эта работа?
- Я передумал, – отвечаю я.
- Ещё одно доказательство того, что у тебя завелась звонкая монета, - усмехается вождь мафии, а я вижу в этом переходе на «ты» дурной знак, - что ж, сейчас я тебе выпишу пропуск.
Я удивлённо взираю на него.
- Ты ведь хочешь выйти отсюда?
Я гляжу на мордоворотов, окруживших нас. По их хищным ряхам влёгкую читаются их кровожадные намерения.
Киваю.
- Замечательно, - он поворачивается ко второму боссу, тому, что в пятнах, - давай Клык.
Вышеобозначенный Клык лыбится, кажет клык, и подходит к толстяку. Толстяк пятится, но удар под дых настигает его, и Бамбино рушится на колени.
Толстяк хватает ртом воздух и «ик» чередуется у него с каждым натужным вдохом. Я держу себя в руках, хотя у меня уже огромное желание накостылять тут всем подряд. Но этих болванов шестеро, а я один, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что они вооружены.
- Видишь ли, Огурец, - говорит очкарик моему тёзке, который корчится у его ног, - сейчас мы с моим другом Клыком в любом случае ничего не теряем. Ты занимал у Клыка, или у меня – это не важно, у нас общая касса. Главное то, что ты проиграл всё в моих клубах и казино. Плюс проценты, которые ты выплачивал. Ты ведь знаешь этот принцип: хочешь выиграть у казино – купи казино. Я именно так и сделал. Так что ты нам, собственно, больше не нужен – слишком много с тобой возни.
Толстяк перестаёт корчиться и взирает на него большими глазами.
Очкарик подмигивает ему и поворачивается ко мне.
- Нет! – шепчет толстячок.
- Да, дорогой друг! – смеётся Профессор и подмигивает мне, - а вот ты ещё пригодишься.
«Ну что за день!» - в который уже раз за сегодня мысленно воплю я, в то время как табун мурашек скачет по моей спине.
- В нашу тёплую компанию, - он обводит взглядом братву, - вход - копейка, выход – жизнь.
Затем пристально смотрит на меня, и переводит взгляд на толстяка.
- Его жизнь.
Я гляжу на колобка и сердце моё сжимается, так он жалок. Он тоже смотрит на меня, и я вижу смертную тоску в его взоре.
- Вот, - очкарик подаёт мне пистолет.
Я машинально беру его.
- Здесь один патрон, - говорит босс мафии, - выносишь ему мозги и ты свободен.
Я смотрю в глаза толстяку, потом Профессору.
- Делай, - скрипит Очкастый, и я поднимаю ствол, приставив его ко лбу своего товарища.
Мы некоторое время смотрим друг другу в глаза. И оба наших взора исполнены отчаяния.
Видимо пауза затянулась, потому что на моё плечо опускается рука Клыка.
- Жить хочешь? – хрипит он, - нажми на курок!
Весомый аргумент, чёрт побери!
Я рывком скидываю его руку и, перенаправив ствол в харю Профессора, нажимаю на этот самый курок.
Раздаётся щелчок.
- Ха! Смелый мальчик! – босс кажись рад такому исходу, - заберите пистолет!
Мордовороты заламывают меня, а очкарик заряжает пушку одним патроном.
- Ну вот, теперь здесь есть пуля, - смеётся он, - и ты можешь попытать счастья ещё раз. Только правила немного изменились.
И я опять целюсь в толстяка. Однако теперь всё иначе. Три ствола на боевом взводе упёрлись в мой затылок.
- Смелее, дружок! – Профессор ободряюще улыбается, - это и есть твоё собеседование.
- По дороге в рай, - хрипит Клык, - убей или сдохни!
Мы с толстяком опять долгие мгновения смотрим друг другу в глаза. Я читаю в его взоре мольбу.
И киноплёнка вчерашнего дня, нахлынув воспоминаниями, вертится в моём воображении.
Да, в тот вчерашний вечер, как и сегодня, всё было ошибкой, от начала до конца. Снежинка, потянув за собой другую, превратилась в снежный ком, который, в свою очередь, стал лавиной.
- Нас просто завалило, - скажу я в следущей жизни, оглядываясь на эту.
Всё равно, убей я толстяка, или нет, я уже не жилец. Но ведь надо подороже продать свою шкуру, не так ли?!
Отчаяние внутри меня сменяется яростью, и я уже собираюсь пальнуть опять в главаря, как вдруг в коридоре раздаётся топот, который заставляет всех вздрогнуть.
Первым очухивается босс, тот, что с клыками.
- Эй, Омлет, глянь-ка там, - хрипит он.
Омлет, дежуривший у входа, выхватывает ствол и хватается за ручку двери.
Однако открыть он её не успевает, потому как она распахивается сама, причём со страшной силой.
Придверный горилла, чей череп решил посоревноваться в прочности с дверью, отправляется в полёт, который заканчивается у ног его зубастого босса.
- Что за… - блеет Клык, в то время как в комнату вваливаются четверо вооружённых громил. И этих ребятишек я сегодня видел!
Прям-таки, место встречи какое-то!
И они, ни дать, ни взять, братья-близнецы находящейся здесь братвы. В глазах пусто, во ртах оскал, в руках стволы, а пиджаки рвутся от бицепсов. Армия гоблинов на марше, одним словом!
Я даже усмехаюсь, несмотря на весь драматизм ситуации.
- Всем стоять! – вопит первый орангутанг.
- А мы лежим чтоль? – кривится Клык.
- Вы кто такие? – возвышает голос Очкастый.
- Кто надо! – кричит всё тот же из вновь прибывших, видать самый бойкий. Его отличительная черта – кривой нос. Видать сунул его, куда не следовало, как и в этот раз.
Новая братва, прикрыв за собой дверь, берёт плацдарм под свой контроль. Один проверяет смежный кабинет. Двое держат компанию Профессора на мушке, а третий заглядывает под кресла и столы.
- Это мы вовремя тут нарисовались, - замечает Кривой Нос.
- Вы может, всё-таки, объясните мне, в чём, собственно, дело? – интересуется Очкарик, боясь пошевелиться.
- А ты не знаешь, сморчок? – вопрошает Нос.
- Попрошу!… - лепечет Профессор, но его безжалостно перебивают.
- Бесполезно просить, - кричит Носатый, - приказываю здесь я. По крайней мере, пока инициатива у меня.
Старик затыкается, его гориллы изображают статуй, а толстяк, глядя на меня, хлопает глазами, а я смеюсь (но только про себя). Только Клык, плюнув на пол, решается на речь.
- Что вы хотите? – хрипит он, оскаливаясь.
Его оскал не оценивают, потому что Нос орёт ему:
- Заткнись, пятнистый!
- Я уважаемый человек в этом городе… - опять пытается наладить контакт Профессор.
- Нам плевать, - затыкает его Носатый, - мы гастролёры.
- Откуда? – не унимается старик.
- Неважно! - режет Нос, - значит так, слушай сюда!
За неимением очков для ушей, старая развалина сам обращается в слух.
- Хапнули, значит, наше бабло, так?! – говорит Нос.
- Какое? – Щеглову опять не дают слова.
- Наше! – орёт Носатый, - а теперь, значит, свидетелей убираем, да?!
Он тычет пальцем в нас с колобком.
- Что?! – у Профессора отпадает челюсть.
- То, старый педик, что слышал! – старика опять перебивают, - нам нужны наши бабосы, понял?
- Тут вышла ошибка, - лепечет очкарик (я в этот момент внутренне ржу, видя что Профессор на этот раз занимает место козла отпущения), - эти люди нам сами должны денег.
- Ага! Лепи горбатого своей тёлке, скрюченный! – ревёт Носатый, - а мне деньги выкладывай. Сюда!
Он протягивает левую руку, а правой держит старика на мушке. Старик ёжится, ноняв, наконец, в какую задницу он угодил.
- Вот чёрт! Ну и денёк! – хрипит Клык.
- Вот и я о том же, - трещит Носатый, - мы тут ментов в вашей дыре кучу положили. Так что они могут быть здесь с минуты на минуту. А будут они – нам не жить. А нам не жить, так вам – тем более! Так что гоните бабки по-быстрому и разбежимся в разные стороны!
- Я же сказал, господа! – кричит Профессор, - это они нам должны!
- Ага, - ржёт Носатый, - похоже, меня тут совершенно не понимают!
И, хотя никто не видит в этом ничего смешного, вся его кодла ржёт.
- Что ж, чуваки, - успокаивается Нос, - рад продемонстрировать вам серьёзность моих намерений.
Он подходит к Омлету, который валяется у ног Клыка без сознания, и палит ему в голову.
Череп амбала взрывается и, мы все уже стоим в кровавых брызгах.
- Он всё равно уже был не жилец, - заявляет Нос в полном молчании.
Затем оглядывает присутствующих и интересуется:
- Поиграем в игру, под названием «кто следующий?»
За дверью кабинета опять раздаётся возня и она распахивается.
Я смотрю на проём и не верю своим глазам.
На пороге три разъярённые фурии, вооруженные бейсбольными битами.
(Вы уже догадались, кто это?)
- Руки вверх! – верещит Вика, размахивая своим орудием.
Братва Профессора, воспользовавшись заминкой, производит передислокацию.
И теперь стволы троих его горилл, а заодно и клыковский, уже направлены не мне в затылок, а на макак Носатого.
- М-да, ситуёвина! – скажете вы. И будете совершенно правы. Именно так же подумал и я.
Четыре ствола против четырёх, Профессор без оружия, а я с одним патроном, плюс толстяк на коленях и три бабы с битами!
Кошмар! Базар какой-то!
И вообще, я думаю, вся эта сцена, как, впрочем, и весь прочитанный вами опус, вполне могли бы быть комедийным триллером, если бы не были уже триллерной комедией!
МЕСТО ВСТРЕЧИ.
Очкастый вновь улыбается, потому как читает по физиономии толстяка, как в раскрытой книге.
- А вот ваш друг утверждает, что у вас есть эти деньги, - старикан торжествующе буравит меня взглядом, считая, что «очная ставка» удалась.
- Какой мой друг? – невозмутимо отзываюсь я, - и кто это такой?
- Мы видели их сегодня вместе. Не один раз, - вставляет словечко одна из шестёрок босса.
- Вы ошиблись, - я, пожимая плечами, изображаю полнейшую невинность, хотя отступать-то уже, честно говоря, совершенно некуда, - я, вообще-то, пришёл сюда на работу устраиваться. Но тут какая-то немыслимая, дикая комедия происходит. Меня пытаются впутать непонятно во что!
При этом я использую весь свой артистизм (плюс улыбка, та, что растапливает лёд).
- Может, хватит ломать мне тут комедию? – любопытствует очкарик, сверкая золотой оправой, - это ещё могло бы пройти перед женой, перед которой вы отмазываетесь от любовницы, но не передо мной!
В этот момент я вспоминаю Наталью и, между нами говоря, меня гложут бо-ольшие сомнения относительно того, что она бы мне поверила!
- Вы, Дмитрий, превосходный актёр, – продолжает старик, – и даже в чём-то мне нравитесь. Видит Бог, я готов взять вас на службу.
- Да? – у меня падает челюсть.
- Но только если вы будете искренним со мной.
В ответ на это я пожимаю вновь плечами и говорю:
- Но это правда.
- Упёртый, падла! – цедит клыкастый.
- ГДЕ ДЕНЬГИ?! – визжит очкарик.
- У меня их нет, - я спокойно выдерживаю его взгляд и ярость.
Щеглов вздыхает и возвращает себе спокойную личину. Даже любезно улыбается.
- Хорошо, будем считать, что их нет, - соглашается он, - но вам ещё нужна эта работа?
- Я передумал, – отвечаю я.
- Ещё одно доказательство того, что у тебя завелась звонкая монета, - усмехается вождь мафии, а я вижу в этом переходе на «ты» дурной знак, - что ж, сейчас я тебе выпишу пропуск.
Я удивлённо взираю на него.
- Ты ведь хочешь выйти отсюда?
Я гляжу на мордоворотов, окруживших нас. По их хищным ряхам влёгкую читаются их кровожадные намерения.
Киваю.
- Замечательно, - он поворачивается ко второму боссу, тому, что в пятнах, - давай Клык.
Вышеобозначенный Клык лыбится, кажет клык, и подходит к толстяку. Толстяк пятится, но удар под дых настигает его, и Бамбино рушится на колени.
Толстяк хватает ртом воздух и «ик» чередуется у него с каждым натужным вдохом. Я держу себя в руках, хотя у меня уже огромное желание накостылять тут всем подряд. Но этих болванов шестеро, а я один, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что они вооружены.
- Видишь ли, Огурец, - говорит очкарик моему тёзке, который корчится у его ног, - сейчас мы с моим другом Клыком в любом случае ничего не теряем. Ты занимал у Клыка, или у меня – это не важно, у нас общая касса. Главное то, что ты проиграл всё в моих клубах и казино. Плюс проценты, которые ты выплачивал. Ты ведь знаешь этот принцип: хочешь выиграть у казино – купи казино. Я именно так и сделал. Так что ты нам, собственно, больше не нужен – слишком много с тобой возни.
Толстяк перестаёт корчиться и взирает на него большими глазами.
Очкарик подмигивает ему и поворачивается ко мне.
- Нет! – шепчет толстячок.
- Да, дорогой друг! – смеётся Профессор и подмигивает мне, - а вот ты ещё пригодишься.
«Ну что за день!» - в который уже раз за сегодня мысленно воплю я, в то время как табун мурашек скачет по моей спине.
- В нашу тёплую компанию, - он обводит взглядом братву, - вход - копейка, выход – жизнь.
Затем пристально смотрит на меня, и переводит взгляд на толстяка.
- Его жизнь.
Я гляжу на колобка и сердце моё сжимается, так он жалок. Он тоже смотрит на меня, и я вижу смертную тоску в его взоре.
- Вот, - очкарик подаёт мне пистолет.
Я машинально беру его.
- Здесь один патрон, - говорит босс мафии, - выносишь ему мозги и ты свободен.
Я смотрю в глаза толстяку, потом Профессору.
- Делай, - скрипит Очкастый, и я поднимаю ствол, приставив его ко лбу своего товарища.
Мы некоторое время смотрим друг другу в глаза. И оба наших взора исполнены отчаяния.
Видимо пауза затянулась, потому что на моё плечо опускается рука Клыка.
- Жить хочешь? – хрипит он, - нажми на курок!
Весомый аргумент, чёрт побери!
Я рывком скидываю его руку и, перенаправив ствол в харю Профессора, нажимаю на этот самый курок.
Раздаётся щелчок.
- Ха! Смелый мальчик! – босс кажись рад такому исходу, - заберите пистолет!
Мордовороты заламывают меня, а очкарик заряжает пушку одним патроном.
- Ну вот, теперь здесь есть пуля, - смеётся он, - и ты можешь попытать счастья ещё раз. Только правила немного изменились.
И я опять целюсь в толстяка. Однако теперь всё иначе. Три ствола на боевом взводе упёрлись в мой затылок.
- Смелее, дружок! – Профессор ободряюще улыбается, - это и есть твоё собеседование.
- По дороге в рай, - хрипит Клык, - убей или сдохни!
Мы с толстяком опять долгие мгновения смотрим друг другу в глаза. Я читаю в его взоре мольбу.
И киноплёнка вчерашнего дня, нахлынув воспоминаниями, вертится в моём воображении.
Да, в тот вчерашний вечер, как и сегодня, всё было ошибкой, от начала до конца. Снежинка, потянув за собой другую, превратилась в снежный ком, который, в свою очередь, стал лавиной.
- Нас просто завалило, - скажу я в следущей жизни, оглядываясь на эту.
Всё равно, убей я толстяка, или нет, я уже не жилец. Но ведь надо подороже продать свою шкуру, не так ли?!
Отчаяние внутри меня сменяется яростью, и я уже собираюсь пальнуть опять в главаря, как вдруг в коридоре раздаётся топот, который заставляет всех вздрогнуть.
Первым очухивается босс, тот, что с клыками.
- Эй, Омлет, глянь-ка там, - хрипит он.
Омлет, дежуривший у входа, выхватывает ствол и хватается за ручку двери.
Однако открыть он её не успевает, потому как она распахивается сама, причём со страшной силой.
Придверный горилла, чей череп решил посоревноваться в прочности с дверью, отправляется в полёт, который заканчивается у ног его зубастого босса.
- Что за… - блеет Клык, в то время как в комнату вваливаются четверо вооружённых громил. И этих ребятишек я сегодня видел!
Прям-таки, место встречи какое-то!
И они, ни дать, ни взять, братья-близнецы находящейся здесь братвы. В глазах пусто, во ртах оскал, в руках стволы, а пиджаки рвутся от бицепсов. Армия гоблинов на марше, одним словом!
Я даже усмехаюсь, несмотря на весь драматизм ситуации.
- Всем стоять! – вопит первый орангутанг.
- А мы лежим чтоль? – кривится Клык.
- Вы кто такие? – возвышает голос Очкастый.
- Кто надо! – кричит всё тот же из вновь прибывших, видать самый бойкий. Его отличительная черта – кривой нос. Видать сунул его, куда не следовало, как и в этот раз.
Новая братва, прикрыв за собой дверь, берёт плацдарм под свой контроль. Один проверяет смежный кабинет. Двое держат компанию Профессора на мушке, а третий заглядывает под кресла и столы.
- Это мы вовремя тут нарисовались, - замечает Кривой Нос.
- Вы может, всё-таки, объясните мне, в чём, собственно, дело? – интересуется Очкарик, боясь пошевелиться.
- А ты не знаешь, сморчок? – вопрошает Нос.
- Попрошу!… - лепечет Профессор, но его безжалостно перебивают.
- Бесполезно просить, - кричит Носатый, - приказываю здесь я. По крайней мере, пока инициатива у меня.
Старик затыкается, его гориллы изображают статуй, а толстяк, глядя на меня, хлопает глазами, а я смеюсь (но только про себя). Только Клык, плюнув на пол, решается на речь.
- Что вы хотите? – хрипит он, оскаливаясь.
Его оскал не оценивают, потому что Нос орёт ему:
- Заткнись, пятнистый!
- Я уважаемый человек в этом городе… - опять пытается наладить контакт Профессор.
- Нам плевать, - затыкает его Носатый, - мы гастролёры.
- Откуда? – не унимается старик.
- Неважно! - режет Нос, - значит так, слушай сюда!
За неимением очков для ушей, старая развалина сам обращается в слух.
- Хапнули, значит, наше бабло, так?! – говорит Нос.
- Какое? – Щеглову опять не дают слова.
- Наше! – орёт Носатый, - а теперь, значит, свидетелей убираем, да?!
Он тычет пальцем в нас с колобком.
- Что?! – у Профессора отпадает челюсть.
- То, старый педик, что слышал! – старика опять перебивают, - нам нужны наши бабосы, понял?
- Тут вышла ошибка, - лепечет очкарик (я в этот момент внутренне ржу, видя что Профессор на этот раз занимает место козла отпущения), - эти люди нам сами должны денег.
- Ага! Лепи горбатого своей тёлке, скрюченный! – ревёт Носатый, - а мне деньги выкладывай. Сюда!
Он протягивает левую руку, а правой держит старика на мушке. Старик ёжится, ноняв, наконец, в какую задницу он угодил.
- Вот чёрт! Ну и денёк! – хрипит Клык.
- Вот и я о том же, - трещит Носатый, - мы тут ментов в вашей дыре кучу положили. Так что они могут быть здесь с минуты на минуту. А будут они – нам не жить. А нам не жить, так вам – тем более! Так что гоните бабки по-быстрому и разбежимся в разные стороны!
- Я же сказал, господа! – кричит Профессор, - это они нам должны!
- Ага, - ржёт Носатый, - похоже, меня тут совершенно не понимают!
И, хотя никто не видит в этом ничего смешного, вся его кодла ржёт.
- Что ж, чуваки, - успокаивается Нос, - рад продемонстрировать вам серьёзность моих намерений.
Он подходит к Омлету, который валяется у ног Клыка без сознания, и палит ему в голову.
Череп амбала взрывается и, мы все уже стоим в кровавых брызгах.
- Он всё равно уже был не жилец, - заявляет Нос в полном молчании.
Затем оглядывает присутствующих и интересуется:
- Поиграем в игру, под названием «кто следующий?»
За дверью кабинета опять раздаётся возня и она распахивается.
Я смотрю на проём и не верю своим глазам.
На пороге три разъярённые фурии, вооруженные бейсбольными битами.
(Вы уже догадались, кто это?)
- Руки вверх! – верещит Вика, размахивая своим орудием.
Братва Профессора, воспользовавшись заминкой, производит передислокацию.
И теперь стволы троих его горилл, а заодно и клыковский, уже направлены не мне в затылок, а на макак Носатого.
- М-да, ситуёвина! – скажете вы. И будете совершенно правы. Именно так же подумал и я.
Четыре ствола против четырёх, Профессор без оружия, а я с одним патроном, плюс толстяк на коленях и три бабы с битами!
Кошмар! Базар какой-то!
И вообще, я думаю, вся эта сцена, как, впрочем, и весь прочитанный вами опус, вполне могли бы быть комедийным триллером, если бы не были уже триллерной комедией!
пятница, 2 сентября 2011 г.
ДЕНЬ ОГУРЦА. хулиганская комедия. глава 46
ГЛАВА 46.
СОБЕСЕДОВАНИЕ.
В некотором отчаянии (впрочем, не очень сильном) оттого, что своего незабвенного тёзку (чтоб он там икнул!) я найти не смог, продвигаюсь в сторону офиса своего подозрительного работодателя.
Опять же – отчаяние, это слишком сильно сказано, потому как я, если вы до сих пор не заметили, человек весьма позитивный и оптимистичный. Именно поэтому, вновь выглянувшее солнце быстро испепеляет всяческий негатив на моём челе, и я бодро пришпориваю своего мустанга, который, в свою очередь, весело бьёт копытом по лужам. Хотя, на мой взгляд, лужами это называть пока рановато, ибо потоки воды до сих пор подобны рекам.
Итак, лечу, значит, вперёд, и мной владеют различные соображения.
Первое, которое не делает мне чести, заключается в том, что, если нет толстяка, то и деньги все мои. Это голос жадности и я не очень-то его жалую.
Хоть толстомордый и зануда, всё же миляга и весельчак, кроме того, привязался я к нему как-то!
Настоящих друзей, как говорится, днём да с огнём искать! А этот, как мне кажется, кандидат в них (то бишь, в друзей).
Следовательно, несчастного надо найти и спасти.
Так зачем тогда я еду в этот офис? Ясно почему. Ведь я обещал там быть. А обещания, дорогие мои, надо выполнять!
В общем, лечу по улицам, что тот мальчишка, который на велике по лужам, и весело разбрызгиваю воду по окрестностям. Детство, конечно, но почему-то это меня весьма забавляет и придаёт новый заряд бодрости, который, соответственно, мне необходим, ибо моей мечте о сне не суждено было сбыться.
Я уже вижу достаточно близко искомый дом на Красноносовской, когда из его двора на бешеной скорости вылетает маленький автомобиль, точь в точь как у невесты колобка, только красный. И эта каракатица мчится, не разбирая дороги, прямо мне навстречу.
А так как я еду по своей полосе, то быстренько соображаю, что у водилы, видать, не всё в порядке с головой, и резко поворачиваю руль.
Как раз вовремя!
Однако, в последний момент, перед тем как выскочить на тротуар, я вижу, что за рулём самая что ни на есть Маша, собственной персоной.
Ух! Приключения продолжаются!
Она что, сдурела?
Вылетев на тротуар, сигналю. Но какой там! Она уже унеслась в безбрежные дали.
- Что это с ней? – спрашиваю я сам себя.
Мне, разумеется, никто не отвечает, за исключением меня самого. И этот самый я, говорю себе, что там, во дворе, откуда она выпрыгнула, явно не всё чисто!
Может даже это прольёт какой-то свет на нашу проблему?!
Пробормотав всё это себе на ушко, я пришпориваю мустанга и продолжаю заплыв.
Через мгновение я уже в том самом дворе, и там я действительно вижу: тут не чисто. Кругом вода, а кое-где и грязь. Да уж, наши дворы – это вам не двор французского короля, тут всё гораздо круче!
Кроме того, я замечаю, что, за исключением двух водил в дальнем конце этого нечистого пространства, выясняющих отношения в связи с близким контактом (в боевых искусствах это называется full-контакт) их автомобилей, тут нет ничего такого, отчего могла бы ускакать невеста колобка.
Чешу репу в задумчивости и решаю, что женщину понять сложно, а, значит, она сама мне потом расскажет, чего так испугалась, и сделает это в более чистой и интимной обстановке.
Постановив так, подъезжаю к крыльцу пристроя, где, как я определил для себя, и находится офис жирного бобра.
Ставлю драндулет на прикол и поднимаюсь по ступенькам.
У дверей маячит тип, чей внешний вид мне живо напоминает всех встреченных сегодня братков: дубовая башка, пиджак и пустота в глазах.
Этих ребят явно в одном инкубаторе делают, с минимумом функций, как первые компы.
Прикидываю мысленно, каков шанс, что этот окажется одним из тех, кто гонялся за толстяком. По выкладкам моего котелка, которые я получаю в виде отчёта в формате doc, получается, что шанс один к тысяче, ибо таких ребят тьма – это упрощённая модель универсального солдата с оперативной памятью в шестнадцать байт.
Подхожу к истукану и представляюсь.
Ноль эмоций. Всё такой же тусклый взгляд. У меня ощущение, что беднягу забыли в сеть включить.
Делаю ещё одну попытку, не забыв при этом добавить, какова цель моего визита в сей офис.
В его глазах что-то проясняется, но тут же гаснет. Ясно – сбой в программе. Нужна срочная перезагрузка системы.
Но здесь ошибаюсь я. Тип зашевелился! Более того, он отошёл к своему столу и нажал на какую-то кнопку.
Ура, заработала!
- Ждите, – произносит он голосом робота.
И я жду. А заодно оглядываю помещение между делом. И первое, что я вижу – это камера, которая пялится на меня с потолка.
Так, ясненько! Некто, обладающий более высоким, чем у данного индивида, интеллектом, сейчас меня рассматривает, оценивает и определяет цену.
Проходит некоторое время и вдруг трещит рация, что лежит тут же, на столе.
Чей-то голос интересуется у вышибалы целью моего визита. Истукан отвечает и ему велят подождать.
- Ждите! – скрипит он автоматически, обращаясь ко мне.
Ещё через минуту появляется ещё один истукан и делает мне знак следовать за ним.
Мы идём по коридору, по лестнице, опять по коридору и замираем у монументальной двери.
Горилла стучит.
Голос из-за двери велит заходить. Мы заходим.
В кабинете двое. Один, пожилой и благообразный, внимательно меня разглядывает, сверкая золотой оправой очков. Второй, в рубахе с пятнами, тоже держится как босс.
Мой провожатый собирается отчалить, но тот, что с пятнами, говорит ему резко:
- Омлет, останься!
Горилла замирает у дверей по стойке «смирно» и стоит безучастно.
Весёленькое дельце! Меня что, в плен взяли? И потом, что за «омлет» такой?! Они меня яичницей, что ли прозовут?
Смотрю на эту парочку боссов. Особенно мне нравится тот, что в пятнах. Такое ощущение, что парня окунули в чан с маслом. И ещё он, когда ухмыляется (а делает он это постоянно), кажет свои клыки. Прям волчара какой-то. Старик, в целом, выглядит более презентабельно.
Но всё-таки мне здесь не нравится. Как-то неуютно. И запах какой-то странный, несмотря на открытые окна, будто блеванул кто-то.
Морщусь (внутренне) и замечаю на полу тоже пятна, которые моё серое вещество тут же сопоставляет с такими же на рубахе клыкастого. Он, чтоль, начудил?
Нет, вряд ли, маловат будет. По сравнению с тем, что на полу (там кто-то уже пытался всё это стереть, но только поверхностно размазал, спешил, видать). Этот след на полу, скорее, под стать моему круглому дружку, по которому я так тоскую.
Толстый?!
Тут у меня в черепушке происходит революция, всё сопоставляется и внутренний голос твердит, что колобок где-то тут.
Беру это на заметку и приступаю к собеседованию.
Ещё раз представляюсь. Сообщаю, что пришёл на собеседование по поводу работы телохранителем у господина Щеглова.
- Это я, - благообразный заинтересованно смотрит на меня.
Клыкастый хмыкает.
Я смотрю на него. Неприятный тип. Чем-то он мне жабу напоминает, которую хочется отбросить от себя ногой подальше.
Очкастый воротила игорного бизнеса интересуется моими навыками. Я отвечаю, что работал в охране, служил.
- Замечательно, - выдаёт очкарик, - значит, вы готовы приступить к работе?
- В общем, да, - я киваю, - только меня интересуют ваши условия.
- Они тебя устроят, - скрипит клыкастый.
Тут моя очередь хмыкать.
Молчу и жду ответа.
Очкастый улыбается и произносит:
- Их вы узнаете на собеседовании.
Чувствую, как мои глаза увеличиваются, и интересуюсь:
- А сейчас я где?
- Это ознакомительная беседа.
- Хорошо, - соглашаюсь я, хотя чувствую, что предстоящая работа будет не по мне, - когда будет собеседование?
- Чуть позже, - старик сверкает очками, - а пока я хотел бы задать вам один уточняющий вопрос.
- Я вас слушаю, - мороз ползёт по моей коже.
- Итак, Дмитрий, - говорит спокойно Щеглов, - вы знакомы с человеком по имени Димитрий Огурчиков?
- Нет, - я изображаю удивление. (Есть от чего, согласитесь!)
- А вот этот, вышеупомянутый господин утверждает, что вас знает.
- Интересно, - улыбаюсь я, - но это его право. Он может утверждать всё, что ему угодно.
Щеглов кивает клыкастому и тот удаляется в соседнюю комнату. Через мгновение он возвращается с двумя своими гориллами.
Они радостно лыбятся.
Н-да! Есть от чего!
Ведь это те два болвана, от которых я спасал своего тёзку!
- Хорошо, - кивает старикан, - что вы теперь скажете?
- Вообще-то я думал, что пришёл устраиваться на работу! – повышаю я голос.
- Я тоже вначале так подумал, - поёт старая развалина, - но вот эти ребята говорят, что это именно вы защищали от них своего тёзку.
- Они ошиблись, - заявляю я.
- И у вас нет пятнадцати миллионов, которые, как утверждает ваш друг, у вас есть?
В связи с тем, что всё происходящее мне живо напоминает фарс, я отвечаю:
- Какие три рубля?
Однако никто не смеётся, за исключением клыкастого, который, по обыкновению, лыбится. А старик, даже напротив, сохраняет полную серьёзность.
- Так у вас есть пятнадцать миллионов? – интересуется он.
Я гляжу в его глаза, и они пронзают меня насквозь, заглядывая прямо на мой банковский счёт. Громилы вокруг, с любопытством разглядывают меня.
- Я похож на миллионера? – вопрошаю я у очкастого босса.
Тот ухмыляется (впервые за нашу беседу!) и произносит:
- Введите.
Оба мордоворота, с которыми мне уже довелось сегодня встретиться, отчаливают в соседнюю комнату, откуда несколько минут назад появились.
- Вот сейчас и будет наше с вами собеседование! – зловеще вещает очкарик.
Через мгновение оба громилы вновь возникают на пороге. С ними третий, тот, что за рулём был, и они волоком тащат за руки маленького толстяка. Колобок вяло отбрыкивается.
Бамбину гангстеры ставят на ноги передо мной и очкариком.
Толстяк, чья физиономия живо напоминает мне отбивную, тут же выпучивает шары на меня.
Да, наш друг тут же выдал нас с потрохами! Хотя, для кого теперь тайна наше знакомство?!
СОБЕСЕДОВАНИЕ.
В некотором отчаянии (впрочем, не очень сильном) оттого, что своего незабвенного тёзку (чтоб он там икнул!) я найти не смог, продвигаюсь в сторону офиса своего подозрительного работодателя.
Опять же – отчаяние, это слишком сильно сказано, потому как я, если вы до сих пор не заметили, человек весьма позитивный и оптимистичный. Именно поэтому, вновь выглянувшее солнце быстро испепеляет всяческий негатив на моём челе, и я бодро пришпориваю своего мустанга, который, в свою очередь, весело бьёт копытом по лужам. Хотя, на мой взгляд, лужами это называть пока рановато, ибо потоки воды до сих пор подобны рекам.
Итак, лечу, значит, вперёд, и мной владеют различные соображения.
Первое, которое не делает мне чести, заключается в том, что, если нет толстяка, то и деньги все мои. Это голос жадности и я не очень-то его жалую.
Хоть толстомордый и зануда, всё же миляга и весельчак, кроме того, привязался я к нему как-то!
Настоящих друзей, как говорится, днём да с огнём искать! А этот, как мне кажется, кандидат в них (то бишь, в друзей).
Следовательно, несчастного надо найти и спасти.
Так зачем тогда я еду в этот офис? Ясно почему. Ведь я обещал там быть. А обещания, дорогие мои, надо выполнять!
В общем, лечу по улицам, что тот мальчишка, который на велике по лужам, и весело разбрызгиваю воду по окрестностям. Детство, конечно, но почему-то это меня весьма забавляет и придаёт новый заряд бодрости, который, соответственно, мне необходим, ибо моей мечте о сне не суждено было сбыться.
Я уже вижу достаточно близко искомый дом на Красноносовской, когда из его двора на бешеной скорости вылетает маленький автомобиль, точь в точь как у невесты колобка, только красный. И эта каракатица мчится, не разбирая дороги, прямо мне навстречу.
А так как я еду по своей полосе, то быстренько соображаю, что у водилы, видать, не всё в порядке с головой, и резко поворачиваю руль.
Как раз вовремя!
Однако, в последний момент, перед тем как выскочить на тротуар, я вижу, что за рулём самая что ни на есть Маша, собственной персоной.
Ух! Приключения продолжаются!
Она что, сдурела?
Вылетев на тротуар, сигналю. Но какой там! Она уже унеслась в безбрежные дали.
- Что это с ней? – спрашиваю я сам себя.
Мне, разумеется, никто не отвечает, за исключением меня самого. И этот самый я, говорю себе, что там, во дворе, откуда она выпрыгнула, явно не всё чисто!
Может даже это прольёт какой-то свет на нашу проблему?!
Пробормотав всё это себе на ушко, я пришпориваю мустанга и продолжаю заплыв.
Через мгновение я уже в том самом дворе, и там я действительно вижу: тут не чисто. Кругом вода, а кое-где и грязь. Да уж, наши дворы – это вам не двор французского короля, тут всё гораздо круче!
Кроме того, я замечаю, что, за исключением двух водил в дальнем конце этого нечистого пространства, выясняющих отношения в связи с близким контактом (в боевых искусствах это называется full-контакт) их автомобилей, тут нет ничего такого, отчего могла бы ускакать невеста колобка.
Чешу репу в задумчивости и решаю, что женщину понять сложно, а, значит, она сама мне потом расскажет, чего так испугалась, и сделает это в более чистой и интимной обстановке.
Постановив так, подъезжаю к крыльцу пристроя, где, как я определил для себя, и находится офис жирного бобра.
Ставлю драндулет на прикол и поднимаюсь по ступенькам.
У дверей маячит тип, чей внешний вид мне живо напоминает всех встреченных сегодня братков: дубовая башка, пиджак и пустота в глазах.
Этих ребят явно в одном инкубаторе делают, с минимумом функций, как первые компы.
Прикидываю мысленно, каков шанс, что этот окажется одним из тех, кто гонялся за толстяком. По выкладкам моего котелка, которые я получаю в виде отчёта в формате doc, получается, что шанс один к тысяче, ибо таких ребят тьма – это упрощённая модель универсального солдата с оперативной памятью в шестнадцать байт.
Подхожу к истукану и представляюсь.
Ноль эмоций. Всё такой же тусклый взгляд. У меня ощущение, что беднягу забыли в сеть включить.
Делаю ещё одну попытку, не забыв при этом добавить, какова цель моего визита в сей офис.
В его глазах что-то проясняется, но тут же гаснет. Ясно – сбой в программе. Нужна срочная перезагрузка системы.
Но здесь ошибаюсь я. Тип зашевелился! Более того, он отошёл к своему столу и нажал на какую-то кнопку.
Ура, заработала!
- Ждите, – произносит он голосом робота.
И я жду. А заодно оглядываю помещение между делом. И первое, что я вижу – это камера, которая пялится на меня с потолка.
Так, ясненько! Некто, обладающий более высоким, чем у данного индивида, интеллектом, сейчас меня рассматривает, оценивает и определяет цену.
Проходит некоторое время и вдруг трещит рация, что лежит тут же, на столе.
Чей-то голос интересуется у вышибалы целью моего визита. Истукан отвечает и ему велят подождать.
- Ждите! – скрипит он автоматически, обращаясь ко мне.
Ещё через минуту появляется ещё один истукан и делает мне знак следовать за ним.
Мы идём по коридору, по лестнице, опять по коридору и замираем у монументальной двери.
Горилла стучит.
Голос из-за двери велит заходить. Мы заходим.
В кабинете двое. Один, пожилой и благообразный, внимательно меня разглядывает, сверкая золотой оправой очков. Второй, в рубахе с пятнами, тоже держится как босс.
Мой провожатый собирается отчалить, но тот, что с пятнами, говорит ему резко:
- Омлет, останься!
Горилла замирает у дверей по стойке «смирно» и стоит безучастно.
Весёленькое дельце! Меня что, в плен взяли? И потом, что за «омлет» такой?! Они меня яичницей, что ли прозовут?
Смотрю на эту парочку боссов. Особенно мне нравится тот, что в пятнах. Такое ощущение, что парня окунули в чан с маслом. И ещё он, когда ухмыляется (а делает он это постоянно), кажет свои клыки. Прям волчара какой-то. Старик, в целом, выглядит более презентабельно.
Но всё-таки мне здесь не нравится. Как-то неуютно. И запах какой-то странный, несмотря на открытые окна, будто блеванул кто-то.
Морщусь (внутренне) и замечаю на полу тоже пятна, которые моё серое вещество тут же сопоставляет с такими же на рубахе клыкастого. Он, чтоль, начудил?
Нет, вряд ли, маловат будет. По сравнению с тем, что на полу (там кто-то уже пытался всё это стереть, но только поверхностно размазал, спешил, видать). Этот след на полу, скорее, под стать моему круглому дружку, по которому я так тоскую.
Толстый?!
Тут у меня в черепушке происходит революция, всё сопоставляется и внутренний голос твердит, что колобок где-то тут.
Беру это на заметку и приступаю к собеседованию.
Ещё раз представляюсь. Сообщаю, что пришёл на собеседование по поводу работы телохранителем у господина Щеглова.
- Это я, - благообразный заинтересованно смотрит на меня.
Клыкастый хмыкает.
Я смотрю на него. Неприятный тип. Чем-то он мне жабу напоминает, которую хочется отбросить от себя ногой подальше.
Очкастый воротила игорного бизнеса интересуется моими навыками. Я отвечаю, что работал в охране, служил.
- Замечательно, - выдаёт очкарик, - значит, вы готовы приступить к работе?
- В общем, да, - я киваю, - только меня интересуют ваши условия.
- Они тебя устроят, - скрипит клыкастый.
Тут моя очередь хмыкать.
Молчу и жду ответа.
Очкастый улыбается и произносит:
- Их вы узнаете на собеседовании.
Чувствую, как мои глаза увеличиваются, и интересуюсь:
- А сейчас я где?
- Это ознакомительная беседа.
- Хорошо, - соглашаюсь я, хотя чувствую, что предстоящая работа будет не по мне, - когда будет собеседование?
- Чуть позже, - старик сверкает очками, - а пока я хотел бы задать вам один уточняющий вопрос.
- Я вас слушаю, - мороз ползёт по моей коже.
- Итак, Дмитрий, - говорит спокойно Щеглов, - вы знакомы с человеком по имени Димитрий Огурчиков?
- Нет, - я изображаю удивление. (Есть от чего, согласитесь!)
- А вот этот, вышеупомянутый господин утверждает, что вас знает.
- Интересно, - улыбаюсь я, - но это его право. Он может утверждать всё, что ему угодно.
Щеглов кивает клыкастому и тот удаляется в соседнюю комнату. Через мгновение он возвращается с двумя своими гориллами.
Они радостно лыбятся.
Н-да! Есть от чего!
Ведь это те два болвана, от которых я спасал своего тёзку!
- Хорошо, - кивает старикан, - что вы теперь скажете?
- Вообще-то я думал, что пришёл устраиваться на работу! – повышаю я голос.
- Я тоже вначале так подумал, - поёт старая развалина, - но вот эти ребята говорят, что это именно вы защищали от них своего тёзку.
- Они ошиблись, - заявляю я.
- И у вас нет пятнадцати миллионов, которые, как утверждает ваш друг, у вас есть?
В связи с тем, что всё происходящее мне живо напоминает фарс, я отвечаю:
- Какие три рубля?
Однако никто не смеётся, за исключением клыкастого, который, по обыкновению, лыбится. А старик, даже напротив, сохраняет полную серьёзность.
- Так у вас есть пятнадцать миллионов? – интересуется он.
Я гляжу в его глаза, и они пронзают меня насквозь, заглядывая прямо на мой банковский счёт. Громилы вокруг, с любопытством разглядывают меня.
- Я похож на миллионера? – вопрошаю я у очкастого босса.
Тот ухмыляется (впервые за нашу беседу!) и произносит:
- Введите.
Оба мордоворота, с которыми мне уже довелось сегодня встретиться, отчаливают в соседнюю комнату, откуда несколько минут назад появились.
- Вот сейчас и будет наше с вами собеседование! – зловеще вещает очкарик.
Через мгновение оба громилы вновь возникают на пороге. С ними третий, тот, что за рулём был, и они волоком тащат за руки маленького толстяка. Колобок вяло отбрыкивается.
Бамбину гангстеры ставят на ноги передо мной и очкариком.
Толстяк, чья физиономия живо напоминает мне отбивную, тут же выпучивает шары на меня.
Да, наш друг тут же выдал нас с потрохами! Хотя, для кого теперь тайна наше знакомство?!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
Сообщения
